Самолет приземлился ровно в полдень, но! На два дня позже планируемого возвращения. Из–за этого сорвалось субботнее поедание сливочного мороженого и (как я планировал далее) свидание с Леной.

Это были самые длинные два дня вдали от желанной женщины. А все из–за удачно подвернувшихся контрактов, которые я, как будущий зам Олега, не мог проигнорировать и упустить, все–таки за общую с братом компанию радею.

И вот я уже выхожу из здания аэропорта. Беру такси, еду к себе. Можно остаться дома, отоспаться, отдохнуть, а на работу завтра – с утра, со свежей головой, новыми контрактами и идеями. Но ждать завтра нет сил. Магнит внутри меня тянет к блондинке даже в салоне такси. Машина сворачивает вправо, следуя указанному маршруту, а мозг вкупе с телом в недоумении – в офис же налево. Что за ведьмины проделки? Час, от силы два, и этот вопрос я смогу задать Елене Владимировне Семирановой, иначе как объяснить трехнедельное помешательство и бесконечные грезы о прелюдии в виде сливочного поцелуя?

Я честно надеялся, что за две недели (плюс два дня) командировки колдовство потеряет свою силу, наваждение отпустит, а оно только усилилось.

Чего мне стоило не плюнуть на курсы и договоренности, сорваться домой, нагрянуть в офис, кафе или подловить девчонок возле садика. В конце первой недели даже купил билет, а потом сдал, приказав себе не торопиться.

"Рано" – твердил себе, открывал мессенджер и ограничивался переписками. Быстрые ответы Лены придавали сил и веры, что она ждет сообщений и меня самого. Иногда я злился, что так глубоко запали в душу глаза цвета неба. Что круглосуточно чувствую себя озабоченным подростком. Тело нуждалось в разрядке, но абы с кем, абы где наотрез отказывалось.

В питерской гостинице по моим подсчетам должна была закончиться холодная вода за время моего проживания там. Хорошо семинары, поездки на объекты и деловые встречи отвлекали, а так все свободное время я из душа не вылезал.

Ненормальный. Озабоченный. Жутко ревнивый. Влюбленный.

И злой на Юлю, что начала напоминать о себе настойчивыми звонками и смсками с просьбой позвонить и встретиться. После четвертого сброшенного звонка занес ее в черный список – не хочу снова окунаться в мир лжи и фальши. Этот роман неинтересный, закрыли и забыли. Пишем новый с другими героями, что ближе и роднее сердцу.

Наконец я дома.

Быстро бреюсь, принимаю бодрящий душ и вот уже мчусь на работу, потому что там меня ждет встреча с Леной. О времени приезда не сообщал – сюрприз приготовил. Четкого плана "официального знакомства" нет, но я успеваю к трем часам на кофе–чай. Думаю, этого времени хватит предстать перед Леной в качестве пусть пока еще заместителя руководителя отдела сопровождения клиентов, а не зам. директора.

Выхожу из лифта и сразу же вижу ее. Елена стоит ко мне спиной у кофейного аппарата, нажимает кнопки, и я знаю, что это она. Ни одной девушки нет на нашем этаже, да что там, во всем здании, с такой ладной фигурой.

Красивая. Деловая.

Строгие брючки персикового цвета, заправленная в них белая блузка с длинным рукавом, белые туфли на небольшом каблучке и идеально уложенное каре. Плюсик за дресс–код.

Мои шаги скрадывает ковровое покрытие. Я до сих пор не замечен и мне еще шагать и шагать до Лены, любуясь ее симпатичной подтянутой попой, упакованной в брючки. Интересно, Веник ценил красоту своей невесты? Говорил ей, какая она шикарная, грациозная, как лань, сексуальная? Заводился с пол–оборота при виде этой невероятной женщины? А она? Отвечала ему тем же?

Снова буравит мозг надоедливый вопрос: что она в нем нашла? Важный павлин с обычной куриной жопой. И нос у него смешной – кончик шевелится, когда этот Скробот что–то произносит. Но на вкус и цвет, как говорится… Надеюсь, они расстались окончательно. Все эти две недели в переписке мы тему ее жениха не затрагивали, а сейчас я готов крушить горы, чтобы было чем закопать воспоминания о нем.

Раздираемый ревностными мыслями подхожу ближе. Все еще незамечен.

Мозг вопит: Дима, держи дистанцию! В этих стенах только официальные отношения! Лене работа нравится, тебе тоже, а афишировать симпатию здесь не стоит.

В груди пляски: на моей территории никакие Веники мешать не будут. Здесь она моя, такая близкая, родная, желанная.

Ниже пояса ор: братан, хватай свою сладкоежку, тащи ее себе в кабинет, у тебя там и стол, и диванчик, и стены крепкие с хорошей звукоизоляцией. Застолби,  пометь, залюби до потери пульса, чтобы ни о ком и ни о чем больше думать не смогла. Хватит уже холодного душа. Горяченького  хочется, в приятной компании...

Но разбушевавшиеся органы ошарашено затыкаются, когда внезапно передо мной из кабинета ИТ–службы выруливает долговязый айтишник Славик, недавний выпускник универа с прошаренными в железе мозгами, но полный профан в общении с женским полом. Ну не даются ему подкаты к девчонкам, как он ни старается. Не впечатляет дам двухметровый дрищ с непропорционально длинными руками и плоскими шутками.

Славик, не заметив меня, в два широких шага приближается к Елене и внезапно тыкает своими тощими пальцами с двух сторон ей в бока.

– Ай! Что…

Лена взвизгивает от испуга, подпрыгивает на месте. Оборачивается к Славику. В ее руке почти пустой стаканчик кофе, а по белоснежной блузке расползается темно–коричневое пятно. Она хватается за ткань и оттягивает ее от тела. Шипит от боли. Обожглась!

– Привет, Ленчик! – Славик скалится, довольный тупой шуткой и тут же получает от меня смачную затрещину. – Ай!

– Пошел вон, придурок! – рычу на него, отталкиваю от Лены. Сжимаю кулаки, еле сдерживаясь, чтобы не вмазать этой шланге по слащавой физиономии.

– Дмитрий Дмитриевич, вы чего? – гнусавит обижено дрищ, тараща на меня серые глазенки с  бесцветными длинными ресницами. Бледное лицо и тощую шею заливает густой краской. Еще бы – такого детину да затрещиной перед женщиной!

– Пошел вон, я сказал!

Славик со второго раза понял. Исчез за дверью ближайшего кабинета.

– Как ты? Сильно обожглась? – поворачиваюсь к Лене. Бегло осматриваю "фронт повреждений". Где у нас аптечка, есть ли там мази от ожога? 

– Дмитрий Дмитриевич?! Ты... вы что здесь делаешь? ... те, – синие глаза расширены от удивления, ротик приоткрыт. Такой соблазнительный, что я смотрю теперь только на эти губки...