Пока я проталкивала ненавистный мне пенис Гриши в свой рот, доводя головку до самого горла, его пальцы нагло шарили у меня между ног, проскальзывая внутрь моей вагины и выскальзывая назад. Он просунул сначала два пальца, потом три, а потом и все пять, отчего мне стало больно.

Я дернулась, и это заставило Гришу схватить меня и, повалив на кровать, быстро раздвинуть мои ноги и резко войти в меня обсосанным мной членом.

Ствол скользнул в меня быстро, и молодой человек, склонив надо мной свое прыщавое лицо, вмиг налившееся кровью, начал трахать меня. Моя грудь тряслась от его ударов, она привлекла его внимание, и губы Гриши оказались на моих сосках.

Он всосал один из них, заставив меня застонать от боли, смешанной с каким-то нездоровым удовольствием. Потом он выплюнул этот сосок и схватил в рот второй, снова всосав его и громко чавкая. Я стонала, ощущая прилив нездорового, как мне казалось, возбуждения, к низу моего живота. Мое тело предательски хотело трахаться с этим прыщавым уродом, и за это я ненавидела мучителя еще больше.

Гриша кончил на мой живот, а потом долго стучал по нему своим падающим членом, из которого продолжала струиться сперма. После секса он улегся рядом со мной и повернул ко мне голову:

— Ты хорошая, там, внутри. Свежая еще, не затраханная, как твоя подружка Лидка, у нее там разве что Санта-Клауса не было, — с улыбкой сказал Гриша и заржал.

— Она мне не подружка, — грубо ответила я и натянула на себя простынь. Мне было неприятно то, что Гриша рассматривает мое обнаженное тело, хотя моей фигурке позавидовали бы многие известные топ-модели.

— Да ладно, поругались то из-за ерунды. Это у вас что-то вроде конкуренции? Кого поделить только не можете? Ваньку, меня или клиентов?

Я отвернулась от Гриши, чтобы не видеть его самодовольной ухмылки.

Парень встал с кровати и начал одеваться:

— Завтра поедешь к новому клиенту.

— К нормальному, на этот раз? Или как обычно какого-нибудь ушлепка подсунешь? — спросила я.

— А что, таких кто-то обещал? — расхохотался Гриша, натягивая трусы. — Ты же трахаешься с людьми с ограниченными возможностями. Нормальных среди них нет. Есть совсем стремные, есть средненькие и есть хорошие по меркам, допустим, Лиды.

— И к какому я поеду? К средненькому или хорошему?

Гриша не стал отвечать на мой вопрос, и я поняла, что секс с ним ничего хорошего мне не гарантирует: как была я сама по себе, так и осталась. Никакой помощи или поддержки мне не ждать от этого прыщавого студента, который возомнил себя суперским сутенером.

Он ушел, а я сразу легла спать, с утра получив сообщение с адресом и временем, к которому мне надо было явиться. Уже выезжая в такси на трассу, я поняла, что никакого «хорошего» клиента мне не грозит. Было ощущение, что только мне достаются те, кому другие шлюшки не дают. Я подумала о Лиде, которая с утра отсыпалась после своего рублевского визита к нормальному клиенту, а мне оставалось только догадываться, что ждет меня у моего очередного нового знакомого.

Машина остановилась возле какой-то серой общаги, похожей на ту, в которой жили мы. Я уточнила у водителя адрес, и тот буркнул, что привез меня куда положено. Я вошла в подъезд, который был единственным во всем доме и в котором жутко воняло кошачьей мочой и было темно и страшно. Меня охватило желание бросить все к чертовой матери и убежать отсюда. Но перспектива быть затраханной Гришей меня остановила. Немного постояв, пошла искать эту злополучную квартиру.

Кое-как найдя квартиру номер 9, я позвонила в дверь. Мне открыла женщина, уже немолодая и грузная, которая курила сигарету и смотрела на меня так, как будто я пришла с помойки.

— Ты к Леньке?

Я кивнула, на самом деле, даже не представляя себе, к кому я пришла. Женщина отошла в сторону, позволив мне войти в их квартиру с длинным темным коридором. Это была коммуналка, состоявшая из коридора и большого количества комнат с закрытыми дверьми. Вонь стояла страшная, квартира, как и дамочка, встретившая меня, была прокурена. Обшарпанные обои, немытый пол, да и вся атмосфера в целом наводили ужас.

— А где этот Ленька? — спросила я у женщины, которая стояла в коридоре, облокотившись рукой о шкаф, курила и равнодушно смотрела на меня.

— Да ты рядом с его клетушкой и стоишь. Заходи, не бойся, он уже заждался тебя.

Я чувствовала, что начинаю нервничать, и мелкая дрожь проскальзывала сквозь все мое тело, заставив похолодеть руки. Коснулась дверной ручки, которая почему-то оказалась жирной и открыла дверь в комнату.

То, что я увидела просто на просто нельзя описать словами. Это была не комната, а свалка.

Первое, что бросилось мне в глаза — это была лампочка, подвешенная на потолке на одном только проводе. Почему-то она раскачивалась из стороны в сторону, рисуя в комнате жуткие рисунки. На лице было пасмурно, поэтому в комнате царил полумрак. Мрачности и ужаса этому помещению придавала паутина с вековой пылью, она была повсюду.

Посреди «клетушки» стояло инвалидное кресло, в котором сидел тучный лысый мужчина лет шестидесяти. На нем была небрежно надета сальная футболка с дыркой на плече, а на нижней части тела — семейные трусы. Запах немытых гениталий ударил в нос. Ног у этого человека не было вовсе. Я обомлела, глядя на него, а сам «Ленька» усмехался, видя мою, ставшую для него привычной, реакцию.

— Что зыришь? Щас в штаны напузыришь! — несмешно пошутил он, и сам же расхохотался своей шутке.

— Я — Аня, — только и смогла вымолвить я, неуверенно делая шаг в сторону своего клиента. Тот, в свою очередь, подкатился ко мне на несколько метров и уставился мне в лицо.

— Привет, Аня, а я — Леня. И ног моих нет, не ищи их, нигде в комнате они не завалялись. — и он снова громко засмеялся.

Я покраснела от его слов, но промолчала. Повернув голову, я увидела неприбранный стол, на котором стояла открытая бутылка водки и была раскидана какая-то еда в виде объедков.

— Водки хочешь? — спросил Леня, и я вдруг осознала, что да, я хочу водки! Я хочу выпить и забыться. В противном случае, я так и буду чувствовать себя, будто внутри меня натянута струна.

Кивнула, и Леня резво подкатил к столу и быстро наполнил стопку до краев.

— На, пей. — протянул мне грязную стопку.

Взяла из его руки стопку, мои пальцы дрожали и половину я расплескала,