Шрифт:
Закладка:
— Ты тоже неплох, Олег, — не теряется Вера и тихо ойкает, когда я опускаюсь на соседний стул. — Макс? А ты откуда? — изумлённо округляет глаза и тут же косится на побелевшую как мел Сашку. Затем смущенно смотрит на Олега, словно чувствует свою вину за сокрытие нашей со Снегуркой тайны.
А я не собираюсь строить из себя цивилизованного болвана и играть в дурацкие игры. Ловлю шокированный Сашкин взгляд и больше не отвожу. Теперь только кулаком по роже. По-другому меня от нее не оторвать, но даже в этом случае мне есть чем ответить.
— Мы с Олегом на трассе пересеклись. Он мне буквально жизнь спас. Я указатель прозевал и едва в пропасть не вылетел. Если бы не Олег, я бы костей не собрал. Окликнул меня в паре метров от неминуемой гибели, — без тени пафоса сообщаю я.
— Какой кошмар! — ужасается Вера.
— Под счастливой звездой парень родился, — вальяжно поглаживая оцепеневшую жену по спине, вставляет Олег. — Но кости все-таки отбил, хоть и держится молодцом. Настоящий мужик. И девицу в снежном плену не бросил, и в стрессовой ситуации не растерялся, и боль стоически терпит.
Саша на грани обморока. Во взгляде паника и искренняя тревога, согревающая мою вымотанную душу. Я ни разу не мазохист, но сейчас чувствую себя именно им. Как конченый идиот, радуюсь крупицам тепла, что читаю в ее глазах.
— Сильно разбился? — шумно выдыхает она и, словно испугавшись, прижимает узкую ладонь к губам, неловко задевая лежащий на краю стола телефон.
— Не переживай, Царевна, — перехватив ее запястье, Олег ловит другой рукой мобильник и нежно целует трясущиеся пальчики. — Организм молодой, крепкий, восстановится быстро. Уже завтра как новенький будет и опять в бой. Покорять новые вершины.
— Да пока нет желания, — уловив скрытый подтекст, отвечаю я. — Мне бы эту покорить, а с другими пусть остальные разбираются.
— Зря, — склонив голову, сверкает зубами Олег. — Саша после падения больше на ту гору ни ногой. Зачем искушать судьбу, когда можно выбрать развлечение проще, доступнее и безопасней?
— А мы-то гадаем, куда Олежа запропастился, — вклинивается Вера, почувствовав, что этот словесный пинг-понг до хорошего не доведет. Саша переводит остекленевший взгляд на разделяющую нас миниатюрную елку, в качестве украшения стоящую в центре стола.
Уверен, что сейчас она, как и я, вспоминает совсем другую елку. Настоящую, живую, наспех украшенную… для нее. И все, что было потом. Как самозабвенно целовала меня, одурев от похоти, и царапала мои ягодицы, когда врезался в нее слишком грубо, а потом умоляла повторить. Как кончала, срывая голос, и шепотом признавалась, что так никогда еще… ни с кем. А теперь сидит каменной статуей, позволяя мужу облизывать ее руки и стыдиться посмотреть мне в глаза.
— Кристину с мамой где потеряли? — будничным тоном интересуюсь я.
— Они с братьями Красильниковыми на учебном склоне. Крис не умеет, а Анжела решила ее поддержать, — отвечает Вера за онемевшую подругу.
— А вы, значит, профи? — прожигаю Сашу испытывающим взглядом. Но отвечает снова не она.
— Я в лыжной секции в школьные годы первые места занимала. Кое-что еще могу, но Саня меня уделала в два счета. А прибеднялась-то… — натянуто смеется Вера. — Далеко не уеду. Всё забыла. Буду плестись в хвосте. В итоге в хвосте волоклись все, кто с нами в одно время стартанул.
— Царевна моя во всем первая, — как довольный кот, лыбится Олег, крепче прижимая Снегурку к себе. Смотреть тошно до выворота кишок. Скрежещу зубами, но взгляд не отвожу. — И единственная. Любимая. Я так рад, что прилетел. Спасибо твоей матери за приглашение, Макс.
— Она широкой души человек, — скалюсь в ответ. — Иногда чересчур.
— Но не в нашем случае. Мы с Сашей ей очень обязаны. Да, милая? — запустив загребущую лапу в темные волосы жены, он ловит ее потерянный взгляд. И он не лукавит сейчас, не играет. От этого только хреновее.
За столом повисает звенящая тишина. Все в напряжении ждут ответа.
Притихла даже Вера. Мое сердце грохочет так, что несчастные ребра трещат от боли. Давай, Саш, скажи этому самодовольному павлину, что он просрал свой шанс на счастливую семейную жизнь, когда залез в трусы к другой бабе.
— Давай не будем других вовлекать в наши семейные дрязги, Олег, — она говорит что-то не то и не отстраняется. Не шлет блудливого оленя лесом, не бьет по рукам, хотя надо бы!
— А я разве что-то сказал? Просто счастлив быть здесь. С тобой. И благодарен Анжеле за гостеприимство, — виртуозно «съезжает» Олег.
— Я тоже, — тихо отзывается Саша. — Ей благодарна…
— Может, по такому случаю заказ сделаем? — хлопнув в ладоши, восклицает Вера, уверенно утвердив на себя на роль арбитра. — Олеж, тут шикарный шашлык готовят. Ты обязан его попробовать.
У меня, как назло, снова оживает телефон. По рингтону понимаю, что звонит та, кому все тут до одури благодарны. Благодетельница. Осчастливила даже тех, кто не просил.
Бегло взглянув на экран, скидываю входящий и опять открыто залипаю на болезненно-бледном лице Снегурки. Она выглядит так, словно ее вот-вот стошнит, и я надеюсь, что от того, кто сидит рядом, а не из-за моего откровенно настойчивого внимания. Олег с заинтересованным видом изучает меню, уточняя у Саши, что хочет она. А я смотрю на нее… пристально, тяжело, предельно честно. Мне скрывать нечего. Никаких сложных шифров. Все чувства и мысли как на ладони.
Мама не успокаивается, продолжая названивать. Чувствую, меня вот-вот бомбанет. Из последних сил держусь, но я, сука, не железный.
— Максим, ответь, — в голосе Веры прорезаются настойчивые нотки. — И лучше будет, если ты поговоришь с Анжелой в другом месте, — твердо добавляет она.
Усмехнувшись ее прозорливости, медленно встаю из-за стола. Не трудно догадаться, кто забил тревогу, надоумив мать устроить мне непрерывный дозвон.
— Намек понят. Приятного аппетита. Еще увидимся. — мрачно бросаю я напоследок.
А в ответ многозначительное молчание.
Зашибись.
Александра
— Борзый у Анжелы сын. Видно, что избалованный, — со снисходительным пренебрежением оброняет Олег.
У меня в грудной клетке и так керосин был разлит, а он туда еще и безжалостно спичку бросил. Сжимаю кулаки, ощущая, как неистово полыхает лицо и шея. Обидно за Макса до боли. Олег совсем не знает его.
— Олег, он мне жизнь спас, — напоминаю я, вцепившись в ближайшую вилку.
— Да? — муж вдруг бросает на меня внимательный и сканирующий взор, в котором я замечаю знакомые повелительные и дьявольские нотки. — А ты случайно не по его вине там оказалась? Он
