— Смутно. Это было в раннем детстве. А у Рады — и вовсе почти во младенчестве.

— А… — задумчиво покивала ведьма. — И ведь правда. Если взять совсем ещё неразумного детёныша, то… да, шанс есть. Хоть и малый. Но всё равно — рискованное дело. Чудо, что ты выжил.

Она снова замолчала, не переставая буравить меня взглядом своих зелёных глазищ, от которого становилось не по себе. Кажется, увиденное и правда произвело на неё сильное впечатление. От избытка чувств она даже не вполне контролировала свой облик и выражение лица. Сквозь маску соблазнительной рыжеволосой ведьмы проглядывало что-то звериное, холодное, безжалостное. Кто-нибудь повпечатлительнее меня наверняка бы содрогнулся.

Я же просто лишний раз напомнил себе о том, что албыс — никакая не ведьма. И вообще не человек. Это жуткое потустороннее существо, которое лишь притворяется человеком. Для неё эта смазливая мордашка, едва прикрытые полотняной рубахой груди и бёдра — не больше, чем маскировка, способ отвлечь моё внимание. Как пятна на шкуре хамелеона.

И логика, и чувства, и мораль её — тоже не вполне человеческие. Ни на минуту нельзя забывать, что она — монстр. Сколько людей она загубила, прежде чем мне удалось убить её там, в парке? А сколько на её счету за всю её жизнь — возможно, весьма долгую?

Да уж… Ну и напарницу я себе навязал на свою голову…

Я проковылял к кровати и рухнул на неё, даже не разворачивая матрас. Состояние было противоречивым. На тонком уровне я был просто переполнен эдрой — превратившееся в твёрдый карбункул Средоточие сияло, как сверхновая, все меридианы тоже превратились в широкие пульсирующие полосы. Но вот для самого организма эта энергетическая перегрузка стала серьёзно встряской. Меня колотила мелкая дрожь, по мышцам то и дело пробегали судороги, сознание то и дело мутилось.

Проклятье… И как я в таком состоянии сумею помочь Демьяну?

— А насчёт девчонки… — проговорила албыс, подлетая ближе. — Вы с ней очень похожи. И… будто бы как-то связаны.

— Это как?

— Не пойму пока. Надо подумать. Крепко подумать. И поглядеть на узоры. На твои и на её.

Я кивнул. Давно собирался этим заняться, но пока было как-то не до этого. Первым делом нужно, чтобы кто-нибудь подробно срисовал узоры с наших спин, перенес их на бумагу. Тогда с ними будет куда проще работать. Но кому это доверить? Логичнее всего было бы заняться этим самим — срисовать друг у друга, и всё. Но… я всё никак не мог подступиться к Раде с этой просьбой.

Сам на себя злился из-за этого. Наши с ней отношения вообще начали напоминать первую школьную влюблённость — в присутствии друг друга мы испытывали такую неловкость, что Варя с Жаком уже начали над этим подшучивать, а Демьян сурово зыркать. Велесов хоть ко мне и относится с уважением и заботой, но в отношении Рады его отеческие чувства приобрели какие-то болезненные формы. Так что я старался не подливать масла в огонь.

— Ну, а что ты поняла уже сейчас? Ты говорила про какой-то исток. Что это значит?

— Да. Она — Исток. Она не поглощает эдру, как мы. Она её порождает.

— Это как?

— Ты же видел сам. У неё внутри — будто ход, ведущий прямиком в Навь. В другой мир, откуда пришли варман туур. Открывать такие ходы опасно. Даже крохотные, в игольное ушко. Хотя… С другой стороны, с её-то Даром без прямой подпитка из Нави не обойтись. Не может она по крохам эдру собирать.

— И что у неё за Дар?

— Если я правильно истолковала руны, она… Разрушитель. Чудовищная сила. Никогда бы не поверила, что такую можно уместить в теле смертной.

— Как и мою?

— Как и твою. Но с ней-то ещё хлеще. Давать смертной самке силу Разрушителя — это… немыслимо. Я видела, что это такое. Расколотые горы, разверзнутая земля, озёра, иссушенные до дна… Убей её, пока не поздно, Пересмешник!

— Ты что же, боишься? — криво усмехнулся я. — Уж тебе-то терять нечего.

— А тебе? До добра всё это точно не доведёт. Тот, кто дал вам эту силу — либо безумец, либо дерзкий наглец, дёргающий за усы самих варман туур.

— Да кто эти твои хозяева тайги, которых ты упоминаешь? Ты сама-то их видела?

Албыс покачала головой.

— От них лучше держаться подальше. Пока есть возможность. Они продвигаются медленно. Не торопятся. Для них сотня лет — что для вас годик-другой. Но со временем они подомнут под себя весь этот мир. Обратят в сплошное ледяное царство!

— И что же, их никак не остановить?

Она подняла на меня взгляд своих огромных зелёных глазищ, и… Уж не знаю, что это было в этот раз, искусная игра или проявление её настоящих эмоций, но во взгляде её, сквозь страх, злость и раздражение промелькнуло что-то вроде… надежды?

— Никак, — тихо, почти шёпотом произнесла она. — По крайней мере, так я думала раньше…

Я вздохнул, откинулся назад, пытаясь поудобнее устроиться на кровати. Сил не было даже на то, чтоб встать и раскатать нормально матрас. И это была даже не усталость, а какое-то оцепенение, схожее с параличом. Тонкое тело будто бы заново срасталось с физическим, и это сопровождалось судорогами, дрожью и лихорадкой.

Чёрт побери, как же невовремя! Мне нужно перебороть это, и как можно быстрее. Времени до полуночи совсем мало…

— Ладно, сгинь! — проворчал я на Албыс, приоткрывая глаза. — Мне нужно отдохнуть.

Призрак скользнул ко мне, прячась в ячейке Сердечника. Я же, сосредоточившись на Аспекте Исцеления, впал в некое подобие медитации, прогоняя по телу медленные волны энергии и представляя, как каждая волна потихоньку вымывает из меня дрожь и слабость.

Сколько это продолжалось, не знаю, потому что в какой-то момент попросту заснул. Снилась мне какая-то немыслимая катавасия из обрывков воспоминаний и кошмарных видений. Проснулся же я внезапно, встрепенувшись так, что едва не свалился с кровати. Первой реакцией был искренний ужас — за окном было темно, и я решил, что проспал несколько часов. Но на часах оказалось без четверти девять, и я выдохнул с некоторым облегчением.

Состояние было на удивление бодрым, если не считать затёкшей шеи — заснул я, скорчившись в неудобной позе. В остальном же я был в полном порядке и чувствовал себя отдохнувшим и свежим. Ну, почти свежим. Ополоснуться не мешало бы.

Выйдя из комнаты, я увидел за столом рядом с печью Жака и Варю — ребята ужинали мясным пирогом и какой-то густой наваристой похлёбкой, аромат от которой заполонил всю комнату. Кстати, может, от него я и проснулся. С ними сидела Рада — немного бледная и осунувшаяся, но уже выглядевшая вполне здоровой.

Проголодался я зверски, но перед тем, как присоединиться к друзьям, быстро сбегал в дом, принял