— Тогда что бы это могло быть?

— Не знаю. В моей базе данных нет ничего на этот счет, а аналитические блоки указывают на вероятную ошибочность показателей. Ранее данная скульптура не была замечена в испускании подобных волн. Может…

Может, кивнул ей в такт, все что угодно может, но это точно связано со скульптурой Остроглазой. Ее ж память видел, не чужую. Или ее винтовки, если быть точнее…

— Может, проверим еще раз?

Предложение звучало естественно и безумно. Здравый смысл, уже было поверивший в неделю безделья, встревоженно и с надрывом вопрошал: «Куда? Сейчас?»

Ночью? А почему бы и не ночью?

Инна позвала с кухни, вот почему. Здравый смысл выдохнул с заметным облегчением. Напомнил, что обещал кошкодевочке гостинец…

* * *

Сюрпризом оказался сырный омлет.

Шелестела пожелтевшими страницами книга бабушкиных рецептов. Фотографии торчали языками закладок. Бутылка вина больше походила на снаряд. Полежавшая в холодильнике, со слезой. Нутро желало праздника, душа рвалась от волнения.

Пока я здесь подчинял непослушность пробки штопору, там без меня в бесконечной череде бежали шагоходы. И Вит Скарлуччи на них верхом — ехал вернуть руку и забрать мою голову, сея ужас, смерть и разорение.

— Мяу? Хозяин? У вас бледный вид. Не нравится?

Она кивнула на содержимое тарелки, к которому я даже не притронулся.

Прогнал наваждение, взялся за вилку — то ли правда хотел есть, то ли как Ириска не желал расстраивать кошкодевочку.

— Прекрасно на вкус, Инна. Ты молодец.

Она расцветала от каждого слова. Прежний Потапов был скуп на похвалу.

Ели молча, не решаясь нарушить вязкую, томную тишину. Вино ударило в голову почти сразу же. Захотелось узнать, какой цвет белья припасла на сегодняшний вечер кошкодевочка. И как приятно будет его с нее сорвать.

Она улыбалась, благодарная как никогда. За возможность есть, спать и учиться. Сколько подобных ей котятами ютятся на улице? Инна умела ценить свое счастье…

— Хозяин, у меня к вам просьба.

Я захмелел после четвертого бокала. Был щедр на весь мир: попросит подарить квартиру — ведь не откажу. Хитрая, хвостатая чертовка!

— Возьмите меня с собой.

Не знаю, что случилось раньше: поперхнулся или протрезвел. Поспешил залить новость остатками вина.

Не дождавшись ответа, Инна принялась рисовать пальцем круги на скатерти.

— Вы ведь снова уедете туда, мяу? Оставите меня одну…

Утер рот салфеткой.

— Инна, ты ведь понимаешь…

Кошачьи глаза смотрели прямо мне в душу. Понимала. Не простит, если оставлю ее здесь.

Набрал побольше воздуха в грудь, вот, значит, для чего устроила этот маленький праздник. Опоить, одурманить, заполучить желаемое. Видят Боги, почему она не жаждет шубу, айфон и мерседес? Вопрос таился в глубине зеленых глаз.

— Возьмете, хозяин? Ну пожалуйста! Я буду очень послушной девочкой! Я вас буду слушаться, ничего не испорчу, мяу!

Она вновь боялась. Заведомо, заранее. Ее не обмануть парой дней маленького счастья. Потому что затем все равно вернется одиночество.

Я молчал. Маленький ужас заставил держать язык за зубами.

Выдохнула, тяжко, словно отправил ее на каторгу.

— Помните вашего друга? Олега? Его привезли с фронта хоронить. На Зинтеева пришла похоронка. От Лабанина — пустой гроб…

— Хочешь вернуться в одном из них?

Отчаянно гнал из себя прочь хмель. Насмешливым пьяницей он выплясывал в голове, заставляя то согласиться, то просто нахлестать ей по щекам за глупость. Не хотел ни того, ни другого.

Она испугалась моего тона. Лучше пусть боится моего гнева, чем грохота снарядов. Такой девчонке, как она, там нечего делать! Да что я, в самом деле, несу? Никакой девчонке там не место!

Я бросил взгляд в сторону, на глаза попался распахнутый газетный лист. Из-под него торчал красочный флаер на лакированной бумаге.

Улыбчивая девчонка в камуфляже с коровьими рожками из-под пилотки зазывала лозунгами и кричалками.

«Зверолюд — веди царенатца на народный суд!»

«Есть уши, лапы и хвост — врага отправь ты на погост!»

Все встало на свои места.

— Какой же ты еще… ребенок, Инка.

Сильнее оскорбить было сложно. Прижала ушки к голове, задрожал потешный хвостик. Слова отчаяния комом застряли в горле.

Ее купили на новости о победах. Она никогда не имела того же опыта, что тройняшки или Белка.

«Ты правда думаешь, что она украла на десять лет пребывания здесь? Хотя бы на неделю?»

Покачал головой, Инка выкатила последние аргументы.

— Я драться умею, я могу, хозяин! Мяу! А вдруг вас ранят, а вдруг вас…

Мысль о последнем показалась ей недостойной даже прозвучать.

— Какая ты молодец. А что делать мне, если тебя убьют?

— М-меня? — будто подобная мысль даже не посещала ее милую головку.

— Инка, я был там, где стреляют. Там страшно.

— Я смелая, хозяин. Знаете, какая смелая?

— Знаю. Но не возьму, даже не проси. Представь, что я попросил бы тебя пережить все твои ужасы. Хотела бы?

Несогласно трясет головой.

— Вот то-то и оно. И знаешь что? Я хочу вернуться домой. Не к еще одной могиле на семейном погосте, а к той, что приготовит мне вкусный ужин. К той, что счастлива тому, что я жив. Которая будет ждать, даже когда другие уже не ждут.

Выдохнул, увидел бороздки слез на ее щеках. Нет ничего действенней для девичьих ушей, чем хорошо выверенная речь…

— Понимаешь?

— Хоз… Хозяин! — она бросилась мне на грудь, опрокинув грязную посуду на пол. Разбилась тарелка — наверное, к счастью.

Погладил ее по голове, нежно коснулся спины. Ощутил на себе ее горячее дыхание. Поменялись ролями. Теперь она в моих руках, могу просить, что захочу. Как жаль, что ничего не хочется. Разве что…

— Инка, ты знаешь, в какой части я был?

Она помялась, прежде чем ответить, взялась за салфетку. Смяла ее, как злейшего врага.

— В женской.

Кивнул, подтверждая знания.

— Там очень много таких девочек, как ты. Чуть младше, чуть старше…

— Ну вот! — она уцепилась за последнее, что за спасительную нить.

— Ты ходишь в школу, учишься, жаришь мне котлеты. Может, я не разрешаю тебе ходить далеко от дома, но в большей степени ты свободна. А они — нет. Это воинская часть. Многие из них там оказались не по своему желанию, а волей случая, прямо как…

— Прямо, как хозяин, мяу? — у малышки ушки встали торчком. Отрицательно покачал головой.

— Не как я. Я оскорбил представителя благородного рода, будучи, по сути, на правах маргинала. А некоторые загремели туда на десять лет за кражу шоколадки.

Зря об этом сказал. На миг почудилось: воочию вижу, как в голове хвостатой непослушницы зреют глупые планы.

Утрировал, ту же Белку засадили за разбойное нападение. Откашлялся, прочистил горло.

— На десять лет под пули. Вместо того, чтобы видеться с родными, гулять, ходить в кино и торговый центр. Я не хочу, чтобы ты увидела их жизнь и уж тем более, ощутила себя в их шкуре. Но если тебе так хочется мне помочь…

Она вся обратилась во внимание. Озорной блеск в глазах. Прикажи выпрыгнуть из окна — и она даже не спросит, зачем. Слишком горячая голова для этого спального района…

— Давай поможем им выбраться из этой круговерти?

— Мяу?

— Мне хотелось бы уехать пораньше. Может, даже послезавтра, — после сказанного мной, она вмиг погрустнела. И приободрилась, услышав продолжение: — но я решил отбыть отпуск до самого конца. На награждении мне сделали кучу предложений.

Она сжалась.

— Мяу? Станете аристократом, а меня сдадите в приют?

— Как у тебя одно вытекло в другое? Нет же, глупенькая, — улыбнулся, позволил ей задержаться в моих объятиях, — всего лишь попытаюсь использовать спрос на меня в своих целях. Поможем девчатам, облегчим жизнь, а там кто знает…Вернем их в общество оттуда? Что скажешь?

— А кто будет на их месте?

Бросила взгляд на газету. А девчонка-то в самом деле неглупа, я об этом не подумал.

Но мысль была…

— Наймем солдат. Может быть, сейчас у нас не так уж и много денег. Будем брать хитростью. Представь, что вместо необученных девиц границу на замке держит рота хорошо тренированных солдат. У них оружие, содержание, выучка.

Она представила, но ровным счетом ничего не поняла. Ладно, потом приложится…

— Поможешь мне завтра?

Даже не зная, чего я попрошу, она часто закивала в ответ…

Глава 3

Инка, мягкая и плюшевая, полностью обнаженная лежала под боком. Трудно