Я ударил ещё раз. И тут рефери, Большой Маккарт грубо отпихнул меня. Я поскользнулся на собственном поту и чуть не упал.

— Раз! — начал считать он. — Два! Три! Четыре!

— Пять! — раздалось со всех сторон.

Все эти богатенькие зрители стояли возле клетки, обхватив прутья руками. На пальцах у многих видны перстни с драгоценными камнями, у всех красные.

Я нашёл взглядом Лию. Она улыбалась.

— Шесть! Семь!

Старый Герберт устало мотал головой.

— Восемь! Девять! Десять!

Толпа зашумела, как море во время шторма. Старый Герберт рухнул на спину. Но перед тем как вырубиться, он посмотрел на меня и начал шептать.

И почему-то я это услышал:

— Освободитель.

Но мне было некогда об этом задуматься. Все орали, забыв, что в начале боя меня освистали. Кто-то хлопал в ладоши, кто-то топал ногами об пол. Один охранник достал пушку и начал стрелять в потолок. Лицо довольное.

Другой тоже пальнул, но его засыпало искрами из лампы. А его сосед колотил прикладом винтовки по полу.

Судья, Большой Маккарт, взял меня за руку и вскинул её вверх. Жест, понятный каждому. Старый Герберт так и лежал. Крылья втягивались, цвет лица менялся, а глаза перестали светиться.

— Алекс! — Лия повисла у меня на шее. — Где ты так научился? Вот это удары! — она восторженно изобразила двоечку в воздухе. — Бил и бил. Фаулер бы поседел от злости, если бы у него оставались волосы!

Меня радовали только первые десять побед в моей жизни, потом я воспринимал их, как должное. Но детская радость сестры передалась и мне. Я её подхватил и крутанул. Она ногами задела кого-то из секундантов Старого Герберта, склонившихся над побитым.

— Мы его сделали, — шепнул я.

Победа, почти такая же, как в первый раз. Я вытер пот со лба и оглядел толпу. Меня снимал оператор. Я подмигнул ему в камеру и стрельнул указательным пальцем, как делал всегда.

— Надо же, — раздалось с потолка. — Бродяга с Нижнего Города начистил морду Старому Герберту. А что так тухло? Разве это не заслуживает пары хлопков?

Толпа заревела ещё громче. Те из богатеев, кто были рядом, просунули руки сквозь прутья клетки и начали хлопать по рингу. Вышли две девицы в узеньких трусиках. Одна поцеловала меня в щёку, прижавшись ко мне горячей грудью.

Вторая вручила мне нечто. Вроде бы это кубок, но больше походило на стеклянную супницу для борща. Высокий мужчина с проседью протиснулся через них и сунул мне микрофон.

— Ты сделал Старого Герберта! — сказал он. — Как ощущения?

— Охренеть, — только и смог ответить я.

Старый Герберт поднялся и подковылял ко мне. Лицо опухло от ударов. Он что-то хотел сказать, но просто вытянул руку. Я слегка стукнул по ней, и побитый полудемон ушёл, прихрамывая и опираясь на секундантов.

Он почему-то назвал меня освободителем.

Самый странный бой в моей жизни.

Но вдруг шум толпы стих. На ринг поднялся седоволосый мужчина с аккуратной бородкой. Рядом с ним стояли охранники в броне и шлемах с красными визорами. Пушки они держали наготове.

— Отличный бой, юноша, — сказал седой, сверля меня колючим взглядом. — Я впечатлён.

Он похлопал меня по плечу и ушёл. Едва он исчез, как толпа начала орать с удвоенной силой. А потом кто-то вообще поднял меня на руки и начал качать.

* * *

— Через неделю новые бои, — сказал мне мужик с толстыми щеками, отсчитывая обслюнявленным пальцем купюры. — Платят больше.

Они красные и хрустящие, с чьим-то профилем. На каждой три нолика. И эта стопочка передо мной всё росла и росла.

Мы были в подвале. Я накинул старую футболку поверх потного тела, и теперь мёрз. Никакого душа не полагалось. А шорты, в которых я вышел на бой, похоже были моей повседневной одеждой.

Но судя по довольному лицу Лии, я получил хорошие деньги. И скоро мы заживём лучше.

— Если бы ты был под опекой одной из семей Охотников, — сказал мужик, отвлёкшись от пересчёта денег. — То смог бы записаться на Адский Забег.

— А что это? — спросил я.

— Не знаешь, что это? — он усмехнулся. — Ничего. Без Лисса тебя туда не пустят. Старый Герберт побеждал в этом турнире, но он теперь старик.

Лия тщательно пересчитала толстую пачку и сунула её мне.

— Всё твоё. Но тебе нужно в Райбат, не забывай, — сказала она. — А надо ещё к доктору, чтобы посмотрел твою голову. Ты что-нибудь вспомнил?

— Ничего. Да не волнуйся ты, — произнёс я. — Главное, что мы победили.

— И ты остался жив. В какой-то момент я подумала, что он тебя сейчас убьёт. Но ты силён, — она засмеялась. — Давай отпразднуем!

Если честно, я бы лучше пошёл домой и выспался. Но куда? Я всё ещё ничего не понимал. Если бы не Лия, я бы, наверное, попросту свихнулся. Но пока она здесь, мне плевать на каких-то демонов.

Тем более что их тоже можно бить и побеждать.

Мы вышли на улицу. Сейчас ночь или глубокий вечер. Туман настолько густой, что в нём почти ничего не видно. Лия перепрыгнула грязную вонючую лужу и протянула мне руку.

— Помогу, — сказала она. — И не вздумай тут купаться.

— Не собираюсь.

Я перебрался через зловонную жижу. Оттуда высунулись какие-то усики и направились в мою сторону. Не знаю, что это, и знать не хотел. Мы пошли дальше, через грязный проулок, заваленный мусором. Здесь так влажно, что даже кирпичи блестели. Кто-то в тумане громко кашлял.

— Ирна! — звал какой-то мужик. — Ирна! Вернись!

Мы вышли на покрытую красной пылью улицу. Мимо нас проехала какая-то ржавая машина с огромным, болтающимся позади глушителем, выпуская целую тучу дыма, пахнущего не пойми чем. Через густой туман просвечивали вывески, но я не мог их прочитать.

Это больше походило на те закорючки, которые были во всяких фильмах про инопланетян, чем на буквы. Вывески светились ярко, но фонарей не было.

Стрёмный какой-то райончик.

— И что дальше? — спросил я.

Лия остановилась.

— Я хотела предложить тебе завтра же подняться и идти в Райбат, — расстроенно сказала она. — Но лучше к доктору. Только дорого, придётся ещё один бой и уже тогда в Райбат. Но смотри сам, тебе решать.

— Не понял.

— Ну нам денег хватит только на что-то одно. Хороший доктор в Верхнем Городе стоит дорого, — она показала наверх.

Я ничего там не увидел, кроме тумана наверху.

— Не вести же тебя к ветеринару. Хотя, — она улыбнулась. — Дядя Гери тогда быстро поставил тебя на ноги. Но он вряд ли поможет тебе с головой. Но это завтра, Нижний Город закрыт на ночь, нас не выпустят.

— Ты же предлагала отметить.

— Точно.

Мы пошли дальше по этой влажной грязной улице, залитой вонючими лужами, которые сильно парили. Что-то капало сверху, Лия это осторожно обошла. Асфальт под этими каплями дымился.

— Нам сюда! — она подвела меня к небольшому зданию с отключённой вывеской и окнами настолько грязными, что за ними ничего не было видно.

— Вроде закрыто, — сказал я.

— Постучи, — попросила Лия.

Я стукнул в дверь дважды. На третий она открылась, и оттуда выглянул пожилой китаец с тонкими седыми усами и бородкой. При виде его мне сразу подумалось, что он похож на какого-то мастера боевых искусств. Он радостно засмеялся.

— Я всё видел по сраному ящику, — с сильным акцентом сказал он, обхватывая мою ладонь двумя своими. — Молодец, Алекс, я в тебе не сомневался. Уделал большого рогатого мудилу!

— Ещё бы, а я была совсем близко, — похвасталась Лия. — Видела, как он его бил. И вот, пришли отпраздновать, но…

Она помрачнела.

— Что случилось? — спросил китаец настораживаясь.

— Дядя Цзи, Фаулер отправил людей его избить. Они ударили Алекса по голове, и он, — Лия показала мою голову. — И он потерял почти всю память.

— Ну и дела? Ты меня не помнишь? Это же я, Ло Цзы, мать мою за ногу! — китаец посмотрел мне в глаза. — Старый дядя Цзы, который научил тебя заваривать охрененный чай! Эх, — он вздохнул и покачал головой. — Такое могут лечить только в Верхнем Городе. Наши живодёры голову не лечат.

Он прошёл внутрь, оставив дверь открытой. Мы вошли за ним. Это какой-то ресторанчик всего с тремя пластиковыми столами, покрытыми грязными клетчатыми скатертями.

Мы заняли столик у грязного окна. Китаец, Ло Цзы, прошёл за стойку и включил там плиту, которая была прямо в этом же помещении.

— Только тебя и показывают, — сказал он и включил