Внутри находилась прихожая в старомодном стиле. Высоко над нами возвышались люстры с различными побрякушками вроде бронзовых наконечников стрел, брони и сломанных рукояток меча – все это отдавало болезненно желтым блеском по всей комнате. Там было два коридора, один из которых вел налево, а второй – направо. У дальней стены полукругом располагалась лестница. Тяжелые портьеры загородили окна.

Возможно, что когда-то это место было впечатляющим, однако теперь оно было повреждено. Мраморный пол в стиле шахматной доски был испачкан грязью и засохшим твердым веществом, которое, как я надеялся, было просто кетчупом. В одном углу стоял распотрошённый диван. Несколько стульев из красного дерева были разбиты в щепки. В самом низу лестницы валялось куча банок, тряпок и конусообразных предметов размером с человеческие кости.

Талия достала свое оружие из пояса. Это был металлический цилиндр, смахивающий на газовый баллончик, но когда она слегка нажала на него, то вместо цилиндра у нее в руках появилось полноразмерное копье из небесной бронзы. Я вытащил свою золотую клюшку для гольфа, которая и близко не была так хороша, как это копье.

Я   только начал произносить: «Возможно, это не такая уж и хорошая…», – когда дверь позади нас внезапно захлопнулась.

Я   взялся за ручку и потянул. Закрыто, облом. Затем я надавил рукой на замок и пожелал, чтобы он отворился. И снова неудача.

– Это какая-то магия, – сказал я. – Мы в ловушке.

Талия подбежала к ближайшему окну. Она попыталась раскрыть шторы, но тяжелая черная ткань обернулась вокруг ее рук.

– Лука! – закричала она.

Шторы превратились в жидкую, липкую грязь и стали похожи на блестящие черные языки. Они потекли вверх по рукам Талии, накрывая собой ее копье. Мое сердце норовилось вырваться из груди, но я сосредоточился на расплывающихся шторах и дубасил их своей клюшкой для гольфа.

Липкая грязь содрогнулась и начала превращаться обратно в обычные шторы, достаточно долго, чтобы я успел освободить Талию. Ее копье с грохотом упало на пол.

Я оттащил Талию прочь, когда шторы вновь разжижились и попытались ее схватить. Языки из липкой грязи бросились в воздух. Они, к счастью, казалось, были надежно закреплены на карнизах. Поэтому после нескольких бесплодных попыток добраться до нас, грязь утихомирилась и снова превратилась в шторы.

Талия дрожала в моих руках. От ее копья, лежащего рядом, шел пар, будто его окунули в кислоту.

Она подняла руки вверх. Они дымились и покрылись волдырями. Ее лицо побледнело, будто она впала в шок.

– Держись! – я положил ее на пол и нащупал свой рюкзак. – Держись, Талия. Он у меня.

Я   наконец-то нашел флакончик с нектаром. Напиток богов мог излечить раны, но флакон был практически пуст. Остатки я вылил ей на руки. Дым рассеялся. Волдыри исчезли.

– Все будет хорошо, – сказал я. – Тебе нужно отдохнуть.

– Мы… мы не можем… – голос Талии дрожал, но ей удалось встать. Она взглянула на шторы со смесью страха и отвращения. – Если все окна такие, а двери заперты…

– Мы найдем другой выход, – пообещал я.

Мне казалось, что сейчас было не лучшее время напоминать ей, что мы бы не попали сюда, если бы не эта тупая коза.

Я   рассматривал варианты: ведущая наверх лестница или два темных коридора. Затем я покосился на коридор, который вел налево.

Я мог различить пару светящихся красных огоньков. Возможно ночники?

Тогда огоньки зашевелились. Они поплыли к нам навстречу, сияя все ярче и подкрадываясь все ближе. Послышалось рычание, от которого у меня волосы встали дыбом.

Талия издала задыхающийся звук:

– Эм, Лука… Она указала на другой коридор, откуда из темноты нас созерцала

другая пара светящихся красных глаз. С обоих коридоров послышался странный щелкающий звук, будто бы кто-то играл на костяных кастаньетах.

– Лестница выглядит довольно-таки неплохо, – сказал я.

И, словно подтверждая, где-то над нами раздался мужской голос:

– Да, сюда.

Голос был наполнен тоской, будто подсказывал нам путь в один конец.

– Ты кто такой? – закричал я.

– Поспешите, – отозвался голос, но он явно был не в восторге от этого.

Справа от меня все тот же голос вторил: «Поспешите!». Щелкающий звук был уже близко.

Я внимательно осмотрелся. Голос, казалось, исходил от чего-то (или от кого-то) из коридора. Возможно, от той твари со светящимися красными глазами. Но, как один голос может исходить из двух разных мест?

Затем послышался этот же голос из левого коридора: «Поспешите!». Щелкающий звук слышался все четче.

До этого я сталкивался с некоторыми ужасными тварями, вроде огнедышащих собак, скорпионов из преисподней, драконов… не говоря уж о куче черных слизистых людоедов. Но эти голоса, раздающиеся эхом вокруг меня, эти светящиеся красные глаза, направляющиеся с обеих сторон, и эти странные щелкающие звуки… заставили меня почувствовать себя оленем в окружении волков. В моем тебе напрягся каждый мускул. Мои инстинкты подсказывали мне бежать.

Я  схватил Талию за руку и кинулся к лестнице.

– Лука…

– Пошли!

– Если это ловушка…

– У нас нет выбора!

Я   побежал вверх по лестнице, таща Талию за собой. Я знал, что она была права. Возможно, мы бежали прямо в лапы смерти. Но, я также знал, что нам лучше убраться от тех тварей, поджидающих внизу.

Мне было страшно оглянуться, но я мог расслышать их львиное рычание и тяжелые удары лап по мраморному полу, словно топот лошадиных копыт. Чем, черт возьми, они были?

Добравшись, наконец, наверх, мы кинулись в другой коридор. Тускло мерцающие настенные светильники, казалось, заставляли двери с обеих сторон двигаться. Я перепрыгнул через груду костей, нечаянно задев чей-то череп.

Где-то впереди нас, снова раздался мужской голос:

– Сюда! – он казался более настойчивым, чем раньше. – Последняя дверь слева, поспешите!

Позади нас те существа вторили его словам: «Налево! Поспешите!».

Возможно, они были просто попугаями, имитирующими его голос? Ну, или голос впереди нас тоже принадлежал монстру. С другой стороны, в этом голосе ощущалось нечто реальное. Он звучал словно одинокий и ничтожный заложник.

– Мы должны помочь ему, – заявила Талия, будто читая мои мысли.

– Ага, – согласился я.

Мы подались вперед. Коридор становился все более неопрятным. Обои отслаивались, словно кора, светильники были раздроблены в клочья, а ковер протерт до дыр и усеян костями. Из последней двери слева просачивался свет.

Стук копыт позади нас становился все громче.

Когда мы настигли двери, я бросился на нее всем телом, но дверь открылась сама собой. Мы с Талией ввалились внутрь, оказавшись лицами в