Шрифт:
Закладка:
Рид встает со стула в то же время, что и я, и разводит руки в стороны.
— Серьезно, ребята, вы привлекаете внимание. Сядьте, блядь, на место.
Я слишком взвинчен, чтобы сидеть, поэтому продолжаю расхаживать взад-вперед.
— Значит, ты оставил ее одну в лесу посреди ночи, потому что не можешь смириться с ролью второго плана? Ты серьезно хочешь сказать, что это произошло из-за твоего эгоизма?
— Это ты идиот, который решил, что это хорошая идея — затащить ее туда! — возражает он.
— Именно там была пришвартована лодка!
Он закатывает глаза.
— Я все еще не понимаю, почему ты захотел вытащить ее посреди ночи.
— Я уже объяснял это. Я хотел уединиться.
— Ну да, тебе это удалось, — ехидничает Бентли. — Мой вопрос в том, какого хрена ты не мог просто устроить все это с тортом и шампанским в большой пустой каюте?
Я ударяю кулаком в стену, шипя от боли. Как будто я не задавал себе этот вопрос тысячу раз за последние несколько часов.
— Кингстон, прекрати! — Эйнсли хватает мой сжатый кулак и осматривает его.
Я падаю обратно на стул, сжимая руку. Рид садится рядом со мной, вероятно, чтобы удержать меня, если я попытаюсь набить морду Бентли.
— Я пойду поищу немного льда, — предлагает Эйнсли.
Я задерживаю дыхание на несколько мгновений, стараясь прогнать образы из головы. Меня нелегко напугать, но найти Жас в таком состоянии… окровавленной и избитой, было ужасно. Я думал, что она мертва. У меня был короткий миг облегчения, когда я почувствовал ее неглубокое дыхание, но, когда я действительно рассмотрел ее внешний вид и понял, что она, возможно, была изнасилована, вдобавок ко всему прочему, я чуть не потерял самообладание. Если бы я не был так занят, пытаясь остановить ее кровотечение, я бы устроил настоящий ад.
Когда мы только приехали в больницу, медсестра сообщила мне, что они не будут проводить обследование на предмет сексуального насилия без согласия пациента, потому что это довольно инвазивный процесс. Поэтому мы ждали, пока Жас придет в себя, чтобы рассказать нам, что произошло. Не зная до этого момента, что произошло… надругался ли кто над ней или нет… это убивает меня.
Я опускаю голову, чувствуя себя подавленным.
— Ты не видел ее, чувак. Она была в синяках, с маленькими царапинами по всему телу. На ее руку наложили шину, а глаз наполовину заплыл. Еще хуже… когда я нашел ее… какой бы больной ублюдок ни сделал это с ней, возможно, он причинил еще больший ущерб, чем я смог увидеть.
— Что ты имеешь в виду? — спрашивает Рид.
Я смотрю Бентли прямо в глаза, зная, что он поймет мои чувства, как никто другой.
— Она была практически голой, когда я нашел ее. Ее платье было разрезано, а нижнее белье отсутствовало.
Бентли бледнеет и падает на стул.
— Черт.
— Да, — соглашаюсь я.
Его глаза поднимаются к моим.
— Ее…
Я качаю головой.
— Я не знаю. Она приходила в сознание всего пару раз, и была довольно не в себе от лекарств, которые они ей давали. Полиция все еще ждет, чтобы допросить ее.
Как же так получилось, что от одного из лучших вечеров в моей жизни я пришел к этому? Я планировал провести вечер, крестя свою новую лодку, поклоняясь подтянутому маленькому телу Жас, но вместо этого я сижу в чертовой больнице, ожидая возможности увидеть ее снова.
Эйнсли возвращается с холодным компрессом.
— Я взяла это в медпункте.
Я кладу компресс на костяшки пальцев.
— Спасибо.
Мы вчетвером сидим молча, обдумывая все, что произошло, пока кто-то не прочищает горло, заставляя меня поднять глаза. Чарльз Каллахан стоит в дверях и наблюдает за происходящим. Я уверен, что мы представляем собой потрясающее зрелище. Мы здесь уже шесть часов, и никто из нас не спал более двадцати четырех часов. Вся наша одежда помята, мои джинсы в грязи и испачканы кровью Жас.
— Звонила Пейтон, — объясняет он. — Сказала, что Жасмин увезли на скорой в больницу. Эта была ближайшей к дому у озера, так что я сделал обоснованное предположение, — он хмурится. — Они сказали, что она не принимает посетителей. Они ничего не говорят мне о ее состоянии, поскольку по закону она уже совершеннолетняя. Кто-нибудь из вас виделся с ней?
Черт. Я не в том настроении, чтобы иметь дело с этим человеком. Не знаю, смогу ли я сейчас скрыть свою ненависть к нему. Я чертовски уверен, что не доверяю ему, особенно в том, что касается жизни Жас. Насколько я знаю, это он виноват, и теперь он здесь, притворяется заботливым отцом, просто чтобы прикрыть свою задницу.
— Как Пейтон узнала? — спрашиваю я.
Чарльз поднимает плечо.
— Тебе следовало бы спросить ее.
— Я все еще был с ней, когда ты позвонил из скорой, — предлагает Рид. — Потом я позвонил Бенту, как только повесил трубку. Пейтон могла легко подслушать наш разговор.
Каллахан кивает Риду, прежде чем снова повернуться ко мне.
— Ну, вот и выяснили. Ты уже видел Жасмин? Ты знаешь, что произошло?
Я пристально смотрю на этого урода, не желая ничего ему рассказывать. Я уверен, что моя забота о его дочери дойдет до моего отца, но на самом деле мне наплевать.
Эйнсли, которая всегда старается быть миротворцем, говорит вместо мен.
— Кингстон был с ней все это время. Он просто пришел сюда, потому что она… отдыхает.
Чарльз поднимает бровь и выжидающе смотрит на меня.
— И в каком она состоянии?
Господи. Полагаю, я могу дать ему достаточно информации, чтобы он от меня отвязался.
Я прочищаю горло.
— Жас была избита и ранена ножом, но сейчас ее состояние стабильно. Они провели экстренную хирургическую операцию и обнаружили, что ее раны не такие серьезные, как они думали изначально. Доктор сказал мне ранее, что она должна быть готова к выписке через неделю или около того. Некоторое время ей будет больно, но с ней все должно быть в порядке.
— Приятно это слышать. Когда вы увидите ее в следующий раз, пожалуйста, скажите ей, что я заходил. Когда она будет готова вернуться домой, просто попросите ее связаться с Фрэнком, и он заберет ее.
Его тон абсолютно лишен эмоций, словно он ничуть не переживает, что его дочь могла умереть сегодня ночью. И не остается незамеченным, что у него нет вопросов о том, кто сотворил это с ней. Хуже всего то, что я ничуть не удивлен его безразличию.
Мне приходится усилием разжать
