Аркадьевич (литературный псевдоним — Александр Галич), родился 19 октября 1918 г. в Днепропетровске, в семье служащих. Сразу же после моего рождения семья переехала в Севастополь, а в 1923 г. — в Москву. В 1926 г. я поступил в среднюю школу БОНО-24. В 1935 г., по окончании девяти классов средней школы, я был принят в Оперно-драматическую студию К. С. Станиславского, на драматическое отделение. Студия эта была приравнена к высшему учебному заведению, но я диплома не получил, так как в 1940 г., без выпускных экзаменов, перешел в Московский театр-студию, который открылся за несколько месяцев до Отечественной войны спектаклем «Город на заре». Во время войны (из-за тяжелой врожденной болезни я был признан негодным к несению военной службы) я был одним из организаторов, участников и руководителей Комсомольского фронтового театра. После войны окончательно перешел на литературную работу, сначала как драматург, а потом и как кинодраматург. Мои пьесы — «Вас вызывает Таймыр», «За час до рассвета», «Пароход зовут «Орленок», «Много ли человеку надо» и др. — поставлены большим количеством театров, и в Советском Союзе, и за рубежом. По моим сценариям поставлены фильмы — «Верные друзья», «На семи ветрах», «Государственный преступник», «Дайте жалобную книгу» и др. В совместной работе с кинематографистами Франции я был автором фильма «Третья молодость», а с кинематографистами Болгарии — «Бегущая по волнам».

С 1955 г. я был членом Союза советских писателей (исключен в 1971 г.), а с 1958 г. — членом Союза кинематографистов (исключен в 1972 г.).

В настоящее время не работаю — инвалид второй группы (с апреля 1972 г.).

В 1945 г. женился на Шекрот (Прохоровой) Ангелине Николаевне, с которой состою в браке по сей день.

Детей у нас нет.

Александр Гинзбург (Галич)

2 мая 1974 г.

Когда я вернусь

Когда я вернусь…

Ты не смейся — когда я вернусь,

Когда пробегу, не касаясь земли,

по февральскому снегу,

По еле заметному следу — к теплу и ночлегу —

И, вздрогнув от счастья, на птичий твой зов

оглянусь —

Когда я вернусь.

О, когда я вернусь!..

Послушай, послушай, не смейся,

Когда я вернусь

И прямо с вокзала, разделавшись круто

с таможней,

И прямо с вокзала — в кромешный,

ничтожный, раёшный —

Ворвусь в этот город, которым казнюсь

и клянусь,

Когда я вернусь.

О, когда я вернусь!..

Когда я вернусь,

Я пойду в тот единственный дом,

Где с куполом синим не властно

соперничать небо,

И ладана запах, как запах приютского хлеба,

Ударит в меня и заплещется в сердце моём —

Когда я вернусь.

О, когда я вернусь!

Когда я вернусь,

Засвистят в феврале соловьи

Тот старый мотив — тот давнишний,

забытый, запетый.

И я упаду, побеждённый своею победой,

И ткнусь головою, как в пристань,

в колени твои!

Когда я вернусь…

А когда я вернусь?!

<Декабрь 1973>

«Из опыта первой эмиграции мы знаем, что одной из самых распространённых болезней эмиграции… является болезнь — ностальгия. Вот я и решил, чтобы не болеть этой болезнью потом, — как делали с нами с детства — когда заболевал корью какой-нибудь сосед, то нас туда водили, чтобы мы тоже заболели корью… Я решил «отностальгироваться» в Москве. Еще сидя у себя дома, в своей квартире, я написал целый ряд песен, посвященных этой теме, чтобы… вот здесь уже… этой темой не заниматься…»

(Из передачи на радио «Свобода» от 10 июля 1974 года)

«НАЧАЛОСЬ ВСЕ ДЕЛО С ПЕСЕНКИ»

Леночка

«<…> в 62-м году. Я ехал из Москвы в Ленинград, пижон, вполне благополучный кинематографист, в мягкой «Стреле». Причём, так как у меня был блат в железнодорожной кассе, мне давали ещё так называемое 19-е место, из-за чего меня все остальные пассажиры этого вагона принимали за стукача, потому что 19-е место — это место КГБ. Это единственное одноместное купе в мягком вагоне. И вот, так как мне не спалось, я решил сочинить какую-нибудь песню. Причём песен я не писал очень давно, а стихов тем более, и как-то они ушли из моей жизни на долгие годы. И вот я… стал сочинять песню под названием «Леночка». И сочинял я её, в общем, всю ночь, но как-то я сочинил сразу, с ходу. То есть это заняло у меня часов пять, не больше. И когда я сочинил, я вышел в коридор и так подумал: «Э-э, батюшки! Несмотря на полную ерундовость этой песни, тут, кажется, есть что-то такое, чем, пожалуй, стоит заниматься» (фонограмма).

_____

Апрельской ночью Леночка

Стояла на посту.

Красоточка-шатеночка

Стояла на посту.

Прекрасная и гордая,

Заметна за версту,

У выезда из города

Стояла на посту.

Судьба милиционерская —

Ругайся цельный день,