Первое что меня поразило, общая теснота коридоров. Разминуться можно было только если вжиматься в стены, или отходить на перекрестках в сторону. Хоть боком не нужно протискиваться – уже плюс. Но зато понятно почему во флот не набирали высоченных гвардейцев-гренадеров. Однако меня беспокоил один вопрос, который я тут же задал, стоило нам оказаться в более-менее просторном помещении.

— Как штурмовые группы берут такие суда? Тут же резонансный доспех только боком пройти сможет? — удивленно спросил я, оглядывая высокую, словно вытянутый стакан, кают-компанию. Стулья, прикрученные к стенам, потолки из решеток, позволяющие общаться людям на разных уровнях, столы-торбы с кучей ящиков. Все максимально компактно.

— Корабли младше крейсерского класса на абордаж не берут. Обычно. — прокомментировал Погоняйло. — Офицерскому составу – собраться в главной кают-компании. Второй уровень, коридоры А2 и Б2.

— Это просто не выгодно. — уточнил стоящий рядом с ним Николай. — У малых судов почти нет бронирования. Снять щиты – дело пары удачных попаданий, затем идет маневровый бой и если двигатели или гандолы повреждены – малым судам приходится выходить из строя. Другое дело – крейсера или тяжелые артиллерийские суда. Но по сравнению с нашим перехватчиком они почти не двигаются.

— А им и не надо. — усмехнувшись сказал Погоняйло. — Броня хватает выдержать прямое попадание ста восьмидесяти миллиметрового фугасного снаряда. Батареи ПСО разбирают всю мелочь, включая такие суденышки как наше, а орудия второго эшелона убирают с поля боя менее маневренные, но при этом лучше защищенные суда. И вот такие суда и в самом деле приходится брать штурмом.

— И все рано, вопрос о том, как в таких коридорах можно двигаться. — покачав головой проговорил я.

— Бочком. — ответили мне из ближайшего коридора, а затем в кают-компанию ввалился Таран, в полном боевом облачении. — А на перекрестках я даже нормально стоять могу.

— Какого черта вы сюда в броне приперлись?! — заорал Погоняйло. — Что за бардак, юнга?

— Этот юнга – наш глава штурмовой группы. — осадил я кап-два. — Так что пусть осваивается. А то, не ровен час, понадобится, а мы даже не знаем как. Молодец Таран, мне тоже надо побегать по кораблю, понять, где и что.

— Многие палубы не предназначены для хождения на них тяжелых доспехов. — предупредил Николая, глядя на раскрасневшегося капитана. — К тому же переборки легко защитят от любой угрозы не способной пробиться через восьмимиллиметровую сталь. Нет смысла тренировать здесь штурмовые роты.

— Так у нас роты и нет, два взвода. — ответил бурят, пожав плечами, и тут же, с глухим звоном, задев стену. — К слову, поздравляю вас, ваше благородие, с обретением собственных земель. Но сразу предупреждаю, Арылах – это даже не деревня, жопная боль – не иначе. А самое главное – в гребанном ничего. Тайга, речушка и ближайший населенный пункт в паре сотен километров.

— Ну да, ты же меня предупреждал. — усмехнулся я. — Но уж лучше так, чем никак. Да и не особенно мне та земля нужна была, а вот титул и победа – другое дело.

— И как мне вас теперь представлять? — уточнил Василий. — Как князя Суворова или как барона Арылахского?

— Думаю по обстоятельствам и окружению. — почесав в затылке проговорил я. — Сомневаюсь, что его величество объявит меня во всероссийский розыск, но на всякий случай рисковать не стоит.

— Могу я поинтересоваться, за что вообще вас преследуют? — спросил Погоняйло, посмотрев на меня единственным глазом. — Вы оскорбили его императорское величество? Обесчестили его дочь?

— О, думаю Машка была бы не против. — усмехнулся я, заставив взлететь брови всего старшего поколения, и усмехнуться моих товарищей, присутствующих в помещении. — Скажем так, у нас с его величеством вышла небольшая размолвка в обращении и неприятие моей внешности.

— Кхм. Получается его величество принял вас за кого-то другого? — на всякий случай уточнил Строганов.

— Скорее за сына «кого-то другого». — усмехнулся я. — И об этом мы поговорим дальше. Нам нужно добраться в Уральскую республику, в столицу.

— Это измена… — проговорил Погоняйло, нахмурившись.

— Вы клялись служить лично императору? — усмехнувшись спросил я. — Или все же государству? Потому что я – исключительно родине, Российской Империи. И в личные слуги к Петру Николаевичу не нанимался.

— Мы сейчас выходим на очень и очень тонкий лед. — проговорил Строганов.

— Нарушать присягу я не собираюсь, и вам не советую. А в остальном чувствую себя совершенно свободным. — ответил я, пожав плечами. — Если мы попадем в ситуацию, где от нам будет требоваться выполнять условия присяги – исполним ее до конца. Но по возможности в такие ситуации попадать не будем.

— Что же, ситуация в целом понятна. — проговорил Погоняйло, нахмурившись. — Мы преступники… впрочем, чего еще можно было ожидать от мутных личностей, потребовавших за жизнь – пожизненное же служение.

— Не стоит поднимать эту тему. — заметил Николай, стоящий рядом со своим господином. — Ваше здоровье важней.

— Как только я найду себе другого пилота, вы сможете сойти на берег. — спокойно ответил я, заставив кап-два нахмуриться еще больше.

— Я не говорю, что не стану с вами работать. — ответил Погоняйло. — Главное теперь мы определились с нашим статусом, и возможностями по передвижению. К слову, это повлияет и на маршрут.

— С удовольствием выслушаю ваши предложения. — чуть улыбнувшись сказал я, и капитан достал из ящика стола карту империи.

— Сейчас все силы императорского флота разделены на трех основных направлениях. Западное – граница с Германией, Норвегией и Англией. Восточное – Китаем, Японией и Свободными Штатами. И центральное, оно же вынужденное – по Уральскому хребту. По крайней мере так было всего несколько месяцев назад, когда меня комиссовали. — четко, указывая места на карте, проговорил Погоняйло.

— Если в тактической диспозиции ситуация может меняться, то в стратегической, пока существует Уральская Республика, этого не произойдет. Как следствие пути на восток и на север нам закрыты. Обойти высланный для усмирения флот нам не выйдет, как и просочиться через кордоны. — продолжил кап-два. — Естественно любое столкновение с регулярными частями для нас будет означать немедленное уничтожение.

— И что вы предлагаете? — уточнил я. — Безвыходных ситуаций не бывает.

— Так точно. И вариантов у