Считает себя настолько крутым?

Пересмотрел триллеров?

— Некогда ему тебя искать. Он немного занят, — как-то недобро уточняет мужчина.

— В каком смысле? Что с моим отцом? — отставляю чашку, подаваясь к мужчине. Он глубоко вздыхает, сжимая переносицу.

— Если в двух словах, Михаила Александровича прессанули серьёзные люди, ты инструмент давления. И ради твоей же безопасности тебе лучше сидеть здесь, со мной, тихо, как мышка, и не высовываться, иначе твоя дальнейшая судьба очень плачевна, Рада.

Распахиваю глаза.

Он с катушек съехал?

Что за бред он тут мне несёт? Не верю. Всю ночь думал, как меня угомонить? А что, хорошо, когда жертва доверяет похитителю и играет по его правилам. Только что-то не сходится.

— А кто такой ты?! Супергерой? — иронизирую.

— Свободна! — вдруг грубо выдает он.

— Что? — не понимаю.

— Я говорю, свободна! — вынимает из кармана ключи и кидает мне их со звоном на стол.

— Ааа…

Человеческая психика — удивительная штука. Все, что я хотела последние двенадцать часов, — это сбежать. И вот, когда меня отпускают, я впадаю в ступор. Снова накрывает паникой. Что-то не так. Что-то происходит, и я никак не могу понять что. Похоже мужчина не лжет.

Но я встаю с места, беру ключи и иду на выход. Вставляю ключи в замок, и дверь поддаётся, открываясь. Выхожу на площадку, иду к лифту и только сейчас понимаю, что на улице холодно, а я в тоненьких носках и без куртки. Моя верхняя одежда осталась на пятом этаже у похитителей. Не проблема, главное — я свободна.

Нажимаю на кнопку лифта, оглядываясь назад. За мной никто не гонится. Прохожу в лифт, жму на нижний этаж, лифт трогается. Дышу глубже, потому что, несмотря на свободу, паника зашкаливает. Не покидает ощущение, что есть какой-то подвох.

Лифт останавливается внизу, выхожу. Холодно. Ежусь. Осматриваюсь, в подъезд заходит женщина с ребенком. Девушка ошарашенно меня осматривает и спешит к лифту.

— Стойте! — останавливаю ее, перерезая дорогу. Она испуганно прижимает ребенка к себе. Вид у меня действительно пугающий. — Вы извините. Не бойтесь. Просто вызовите мне такси. Пожалуйста, — умоляю ее я. Девушка просто кивает, вынимает из кармана телефон, набирая номер.

Такси мне вызвали. Девушка убежала. Я одна в холле дома. Стою под лестницей так, чтобы меня никто не заметил. Во-первых, чтобы не сталкиваться с жильцами, во-вторых, где-то там, на пятом этаже, могут быть мои похитители, и они вряд ли меня отпустят. Отсчитываю про себя долгие десять минут до приезда машины и обнимаю плечи руками, ноги уже ледяные.

Но заболеть — не самое страшное, что со мной может произойти.

Выскакиваю на улицу, когда вижу такси. Носки тут же намокают в грязной жиже. Плевать. На все плевать. Я свободна.

Прыгаю на заднее сиденье и быстро называю таксисту адрес своего дома. Мужчина подозрительно осматриваем меня в зеркало заднего вида, но трогается с места. Да, у меня нет денег, но по приезду домой за меня оплатят.

Выдыхаю, когда машина выезжает на трассу и двигается в направлении моего района.

Боже, это закончилось!

Я выбралась.

Я жива и здорова!

И теперь меня трясет от этого понимания. Ничего не соображаю: кто эти люди, что они от меня хотели, что нес мужчина, который меня спас; но пусть в этом разбирается отец. Я за свои двадцать лет еще не настолько нагрешила, чтобы ввязываться в такие передряги.

К маме хочется. Улететь в Европу и никогда не возвращаться. Жить спокойно, без контроля и рисков быть похищенной. Я закачу папочке такой скандал, что он будет вынужден меня отпустить. Хватить, нет больше аргументов и рычагов давления, которые могут меня здесь задержать.

Таксист тормозит у ворот нашего дома и оборачивается ко мне с вопросительным взглядом.

— Спасибо, я сейчас зайду, возьму деньги и рассчитаюсь с вами, — скептически поджимаю губы, поскольку мужчине явно не нравится мое предложение. Щелчок, двери блокируются. Закатываю глаза, я только что сбежала от похитителей, и меня уже не напугаешь блокировкой дверей. — Я правду говорю, это мой дом, я здесь живу. Так вышло, что с собой денег нет, — пытаюсь его убедить. Мужчина качает головой.

— Нет, все вы так говорите, звони, пусть вынесут деньги.

— Да нет у меня телефона. Хорошо, вам заплатят в два раза больше, только дайте зайти в дом.

— Номер?

— Что?

— Называй номер, я позвоню.

Да не помню я номер отца наизусть. Никогда не думала, что мне это пригодится.

— Не помню, — выдыхаю я. — Хорошо, возьмите в залог часы, вот, — быстро снимаю с запястья часы, протягивая водителю. — Они стоят, как вся ваша машина.

Мужчина берет часы, задумчиво их рассматривая.

— Хорошо, иди, — блокировка с двери снимается.

Выдыхаю, быстро выхожу, подхожу к воротам и замечаю на них приклеенную бумажку с надписью «Опечатано», с печатью и подписью. Да что за черт! Дергаю ворота — закрыто, трезвоню в звонок, стучу кулаками, заглядываю в щель — тишина, никого нет. Оглядываюсь на такси, сглатываю и босиком бреду вдоль забора, в прореху, заросшую ветками кустов, откуда я, собственно, и выбиралась по ночам.

Пролезаю внутрь, попадая во двор. Быстро бегу к главному входу — дверь заперта, и на ней наклеена точно такая же бумажка со словом «Опечатано». Меня уже трясет от холода и очередной паники. Кажется, еще немного — и моя паника перерастёт в истерику.

Ладно. Ладно. Дышу глубже. Иду назад. Елена Фёдоровна, наша соседка, может что-то знать, в конце концов, я могу взять у нее телефон, позвонить отцу, а не бегать раздетая босиком по улице. Черт с ними, с часами. Пусть забирает.

Подхожу к воротам, чтобы выйти через них, плевала я на эти бумажки.

Хватаюсь за ручку ворот и замечаю в щелке, что за воротами, возле такси, стоит один из тех мудаков, кто меня похитил. Та самая мразь, которая два раза разбила мне губы. Задерживаю дыхание, словно они могут меня услышать. Ублюдок разговаривает с таксистом, и тот пальцем указывает на прореху, через которую я проскользнула во двор.

Глава 4

Рада

Пячусь назад, спотыкаюсь, запинаюсь о бордюр, падаю в грязь, на адреналине не чувствую уже ни холода, ни боли. Резко поднимаюсь и бегу вглубь двора, за дом, дергаю дверь небольшой пристройки, где хранится садовый инвентарь и всякий хлам.