что он вправе вставить несколько слов. Врач подошел к ним, задал Зулейхе несколько вопросов о ее самочувствии, сообщил, что последняя рана на икре должна скоро затянуться и что, вне всякого сомнения, ничего кроме легкой перевязки не потребуется. Потом, подозвав старшую медсестру, он вышел.

Они остались в комнате одни.

Юсуф стоял и внимательно осматривал все вокруг. Зулейха догадалась, что муж делает так, потому что не решается посмотреть на нее и заговорить, и приготовилась произнести заготовленную речь. Но Юсуф опередил ее и начал сам:

— Что за порядок? Упихали твою кровать в угол комнаты, а шкафы и столы придвинули к окну… Доктор сказал, что ты все время спишь… Еще бы… Если бы тебе было на что смотреть, когда ты открывала глаза, ты бы так не спала.

Юсуф был мужчиной в любом месте и в любой ситуации, чувствующим себя хозяином. Например, когда они с женой’ как-то раз останавливались в гостинице, то совсем скоро он подчинил себе не только прислугу, но даже владельца. Он отдавал приказы на кухне, менял заведенный порядок. Еще более удивительным было то, что под его влияние попадали не только люди, покорные по своей природе, но и личности сильные и независимые. При этом Юсуф никогда не спрашивал себя: имеет ли он право навязывать свои порядки. Эта черта характера мужа казалась символом отживших своего порядков. Зулейха даже давала мужу прозвища вроде Степной предводитель или Бостанджи-баши[16], но одновременно ощущала странное чувство защищенности рядом с этим властным мужчиной.

Внимательно изучив всю комнату, Юсуф сказал:

— Нужно кое-что переставить, чтобы ты здесь смогла нормально отдыхать.

И, не дав ей времени возразить, принялся за дело. Сначала разобрал уголок сестры Магды. Потом настала очередь шкафа у окна. Юсуф ухватил его за край и потащил. Но когда заметил, что повалились все бутылки в шкафу, а на полированном полу остаются царапины, скинул пиджак, обхватил шкаф с двух сторон и поднял.

Это ему не составило особого труда, потому что он был еще и человеком достаточно сильным.

Зулейха попробовала было сопротивляться, когда очередь дошла до кровати: Она любила этот уголок за тень и отсутствие всякого вида рядом. На ее возражение Юсуф только улыбнулся. Мол, зачем тогда нужно все переставлять, если кровать останется на месте?

Пока Юсуф, как игрушечную машинку, передвигал кровать, Зулейха подумала, что делает он все это лишь потому, что в эти минуты разговаривать ему еще сложнее, чем ей. Комната так изменилась, что сестра Магда могла подумать, будто зашла не туда. Юсуф надел пиджак, протер руки одеколоном Зулейхи и сел на краешек кровати.

— Было ошибкой заставлять тебя лежать. Ты вон какая сильная, как львица…

— Да, сейчас я уже почти выздоровела.

— А то так все на свете проспишь. Ты даже можешь встать и одеться…

— Нет, я еще не настолько здорова…

— Где твои вещи?

И пока они говорили, Юсуф как будто избегал смотреть жене в глаза. Его взгляд блуждал по комнате. Зулейха собралась с духом еще раз и уже приготовилась произнести заготовленную речь, но Юсуф снова заговорил раньше и совершенно естественным голосом сказал о том, что занимало все ее помыслы:

— Доктор сказал, у тебя не осталось травм кроме раны на икре. В таком случае через несколько дней мы можем вернуться в Гёльюзю.

* * *

«Ташуджу» был небольшим грузовым пароходом, курсировавшим вдоль побережья Средиземного моря. Кто-то из родственников Юсуфа купил его у белогвардейцев во время перемирия[17]. Путешествовать из Стамбула в Силифке им предстояло на этом недавно отремонтированном грузовом судне.

Навещая жену в больнице во второй раз, Юсуф сказал:

— Я тут подумал. Не знаю, что ты на это скажешь. Наш «Ташуджу» отплывает через несколько дней. Я думал отправить тебя на нем в Силифке. Сейчас не сезон путешествовать на поезде. А тут погода позволяет. В общем, я считаю, что продолжительная морская прогулка пойдет тебе на пользу, поправишь здоровье. Конечно, немного утомительно плыть почти две недели, но ведь пароход наш, так что… Можем останавливаться, где ты захочешь… Увидишь новые места, новых людей… «Ташуджу», разумеется, не первоклассное судно… Но, думаю, что неудобств никаких не будет… Всю заднюю палубу оставят нам… Там три каюты и маленький салон… Все красиво обставят… Будешь почти как дома… Ну что, как тебе такая идея?

Это только казалось, что Юсуф советуется с женой. Но на самом деле он все уже решил и подготовил. Еще до того, как намерения Юсуфа ей стали понятны, Зулейха решила отдаться воле событий. Поэтому она согласилась на это путешествие, не раздумывая, как чуть раньше не возражала желанию Юсуфа отправить себя в Гёльюзю.

Нельзя было не признать, что Юсуф неплохо все придумал. Поездка на этом пароходике, который шел со скоростью семь морских миль, могла сравниться с кругосветным путешествием. Не меньше двух недель путешествовать по морю одной значило продолжать пребывать в том одиночестве, к которому она так привыкла в больничной палате.

В предложении Юсуфа проскользнули и другие значимые для нее слова. Юсуф ведь сказал ей: «Ты можешь остановиться, где захочешь. Увидишь новые места, новых людей». Было не столь важно, новые окажутся места или старые. Но вот общество новых людей, несомненно, поможет ей снова влиться в жизнь и суметь противостоять словам и взглядам старых знакомых, когда вдруг настанет день с ними встретиться. Даже не будь у поездки стольких привлекательных сторон, большой радостью являлось уже то, что встреча со свекровью, золовками и остальными родственниками мужа откладывалась на несколько недель. Больше всего Зулейху удивляло то, каким спокойным и веселым выглядел ее муж. Юсуф, не смущаясь, каждый день являлся в больницу, при посторонних всегда был к ней чрезвычайно внимателен и ничуть не скрывал радости по поводу ее выздоровления. Между тем Зулейха в этой ситуации больше ожидала увидеть нетерпимость и агрессию от человека, выросшего в семье, которая относилась к закрытому патриархальному обществу.

Зулейха все еще не могла ходить из-за раны на икре, поэтому по вечерам Юсуф заворачивал ее в одеяло, брал на руки и относил в больничный сад. В эти часы там прогуливались больные, которые были в состоянии передвигаться. Кроме того во время вечерней прогулки уважаемым посетителям дозволялось повидать родных и знакомых, и все пространство вокруг бассейна в центре сада походило на городской парк.

Когда Зулейха видела, как муж, не обращая внимания на любопытные взгляды окружающих, занят только ею, разговаривает с ней оживленно и спокойно, сильно раскачивая кресло-качалку, в которой она лежала, она