Шрифт:
Закладка:
Колдовство, бушующее в зале, непохоже на всё, что я видел раньше. Это магия совершенно иного уровня, не имеющая ничего общего с тем, что практикуют маги Империи и чернокнижники. Даже я, со своими «отличиями», бесконечно далёк от искусства, которым сражаются Беренгар и Ирандер.
Маги прошлого ничуть не похожи на тех «калек» (и я понимаю, отчего Беренгар так нас называл), которые сейчас сражаются на разных сторонах этой войны.
Сейнорай и тёмный владыка обладают такими возможностями по изменению энергии, что… Им даже не нужны жесты! Не нужно сосредотачиваться на одном потоке дара. Они используют какой-то совершенно другой подход к колдовству, оперируют заклинаниями такой силы и делают это так быстро, что я невольно испытываю зависть!
Да что там… Стандартное деление на свет, тьму, стихии и прочее для них попросту не существует.
Ирандер и Беренгар меняют реальность, превращая её в магию, и наоборот, используют магию, чтобы создавать новую реальность вокруг себя…
Духи, проекции и призванные существа, которых я никогда не видел, ткутся прямо из воздуха, появляются в зале и бросаются друг на друга, пока Сейнорай и тёмный владыка обмениваются магическими ударами.
Сталкиваясь, потоки энергии разлетаются кристаллами, разноцветным паром, вспышками, волнами. Колдовство отскакивает в стороны, вырывая из колонн каменные куски. Купол, не удержавшись на ставших шаткими опорах, с грохотом падает…
Как раз в этот момент, отбив очередной удар тьмы, Беренгар оказывается заперт в фиолетовом квадрате пылающего колдовства, и разбить его с ходу не получается…
Осколки купола с дикой скоростью приближаются к нам…
«Осторожно!» — кричу я.
«Не мешай!»
Беренгар описывает дугу своим полыхающим клинком.
Воздух над ним становится будто стеклянным, затем подёргивается рябью — и огромные каменные блоки вместе с острым стеклом, не долетев до нас совсем немного, проваливаются в надломленную реальность, словно в воду…
Они просто исчезают!
…Чтобы через миг появиться за спиной Ирандера и, не теряя скорость, горизонтально ударить в него!
Одновременно с этим Беренгару всё же удаётся пробить барьер фиолетового пламени, и он бросается вперёд — так быстро, как я никогда не двигался…
На ходу он швыряет в Ирандера одно, второе, третье, пятое заклинание, долбя его щит и успевая отражать атаки возникающих вокруг «нас» теней. Навстречу хлещут каменные осколки, часть из которых проносится мимо тёмного владыки, часть врезается в его щит и разлетается мелкой пылью, заволакивающей всё кругом…
Ирандер будто не замечает стараний Сейнорай… Без труда отразив атаки, взрывается дымом и перемещается «нам» за спину. Мощный удар магии, яркая вспышка — и Беренгара отбрасывает, перекручивает через голову, но он каким-то образом успевает перевернуться в воздухе и приземлиться на ноги.
«Он слишком силён!» — кричу я.
— Недостаточно, чтобы остановить меня! — забывшись, вслух ревёт учитель и снова атакует врага.
Воздух перед нами густеет, и сформировавшаяся за два удара сердца ледяная глыба устремляется к противнику.
Ирандер без труда отбивает своей кристаллической перчаткой направленный на него удар льда. Осколки сыпятся на пол, вокруг тёмного владыки образовывается облако изморози.
— Творение умеет удивлять… — спокойно произносит Ирандер, наклонив голову в рогатом шлеме. — Творение сильно… Это хорошо. Это лучше, чем я думал. НО ТВОРЕНИЕ ГЛУПО! ОНО ВСЁ РАВНО ПРОИГРАЕТ!
Каждое из слов стегает по воздуху словно хлыст и яркими, светящимися символами бьёт в только что возведённый Беренгаром щит. По его мерцающей поверхности разбегаются волны, защита трескается, внутри купола разносится звон…
Реальность вокруг нас преломляется, распадается… раскрывается, словно утренний цветок, потянувшийся навстречу солнечным лучам…
Пол меняется местами с колоннами, всё переворачивается вверх дном, перемешивается, закручивается, ломается и исчезает…
Ирандер теряется среди мельтешащих вокруг кусков мира. Зеркальные отражения показывают то меня, то Беренгара, но это продолжается лишь пару мгновений. Сейнорай что-то делает, и мощный удар воздуха бьёт по большой площади, разбрасывая перемешанные куски реальности.
И они встают обратно на места, складываясь в то, чем являлись раньше… Зал абсолютно цел, колонны на местах, и разрушенный купол — тоже.
«Но как?! Что это за магия?!» — поражаюсь я — «Какими силами ты владеешь?!»
«Ты не видел даже половины» — усмехается Беренгар, крутя головой — «Где же спряталась эта мразь?..»
Ирандер выпадает из ниоткуда, нанося по «мне» удар огромной алебардой.
«Кажется, он уже не собирается оставлять моё тело целым» — с каким-то даже облегчением думаю я.
«Не обольщайся» — отвечает Сейнорай — «Даже если он тебя убьёт, потом просто вернёт к жизни».
Учитель, занявший моё тело, уклоняется, разворачивается на пятке, размашистым движением метит своим клинком в кристаллическую перчатку Ирандера.
Тот просто меняет хват на древке алебарды и чуть поворачивается, пропуская удар мимо себя, а затем снова атакует.
Я был опытным фехтовальщиком. Но ни разу не видел, чтобы люди сражались на таких скоростях…
Я поражён умениями противников, и не могу «вымолвить» ни слова, наблюдая за невероятной схваткой.
Единственный зритель, которому это позволено…
За один удар сердца Ирандер и Беренгар успевают обменяться шестью, семью ударами и переместиться на десяток с небольшим шагов. Они сражаются не металлом — ни одна сталь не выдержала бы таких нагрузок… Их оружие создано из чистейшей энергии, и при столкновении высекает искры магии друг из друга…
А ещё я отмечаю, что Беренгар всё время целится в перчатку тёмного владыки…
«Ты прав, Хэлгар, прав. В ней — сосредоточие силы Ирандера! То, что удерживает его в этом доспехе. Он — сильнейший разум и магия, которая не имеет тела, и лишь благодаря перчатке…»
Сейнорай не заканчивает фразу.
Щупальца тьмы хлещут воздух, бьют в Беренгара, но тот невероятно быстро крутит вокруг себя магический клинок, от которого волнами расходится свет — и отрезает направленные в него отростки.
Они даже не успевают упасть на снова разбитые плитки пола, как в «нас» врезается один удар магии, второй, третий…
Я погружён в созерцание схватки. Нахожусь словно «в потоке» движений и заклинаний, которые мелькают кругом.
И совершенно неожиданно во мне, в том сознании, которым я являюсь, что-то меняется. Появляется ощущение причастности к происходящему, к бушующей в зале магии, и я…
Не знаю, как, но я успеваю разглядеть, что делает Ирандер. Чувствую в себе восприятие, которое не раз спасало мне жизнь…
Нет! Я сам являюсь этим восприятием!
Комком ощущений и мыслей, способных видеть то, чего видеть обычный человек не должен.
И в тот момент, когда в Сейнорай бьёт тёмная волна, от которой он не успевает увернуться, я вцепляюсь в дар, который
