№2. Птица-юстрица

В «Словаре славянской мифологии» И. А. Мудрова сообщает, что в народных преданиях страшную болезнь холеру называли Птицей-Юстрицей. «Ее представляли в виде огромной черной птицы со змеиными головами и хвостом. Ночами пролетает она над деревнями-селами, и где заденет воду железным крылом, там разразится повальный мор. Вот какая загадка ходила в народе об этой болезни, несущей всеобщую погибель:

На море — на океане,

На острове на Буяне,

Сидит птица Юстрица.

Она хвалится выхваляется,

Что все видала,

Всего много едала:

И царя в Москве,

И короля в Литве,

И старца в келье,

И дитя в колыбели!16»

№3. Кровопускание и пиявки

Несмотря на всю изобретательность и желание помочь страдальцам, два века назад врачи и вся медицинская наука против холеры (как и против чумы) были практически бессильны. Одним из главных средств борьбы с заразой оставалось кровопускание.

Многие свои знания лекари того времени черпали в медицинских пособиях, среди которых была и ««Книга, глаголемая Прохладный Вертоград, избранная от многих мудрецов о различных врачевских вещах, ко здравию человеческому пристоящих» (старинный учебник, переведенный с немецкого пособия «Hortus amoenus» еще в XVII в.) В «Прохладном вертограде» подробно расписано, какую жилу в каком случае лучше отворять: «против большого перста», «жилу сафенову», «жилу спатику», «полуматику» и т. д. Для успеха процедуры также нужно было учитывать лунный цикл17.

А вот что писала петербургская газета «Северная пчела» в конце 1830 года: «Что касается до медицинских средств, то, невзирая на разные опыты, делаемые врачами, кончается всегда одним средством, которое поныне оказывается самым спасительным, а именно: больному отворяют кровь из жилы, после ставят пиявки на живот, часто к голове, и трут все тело щетками, напитанными острыми и грызущими жидкостями, например, настойкою из турецкого перца… Все медики по приказанию Министра обязаны представлять в Медицинский Совет свои наблюдения и замечания насчет холеры, что, без сомнения, принесет большую пользу».

№4. Опахивания

В русских деревнях проводили подобную профилактику заболевания:

«Профилактическую меру, носящую общественный характер, составляет так называемое «опахивание». Суть его заключается в проведении магической черты, за которую не должна распространяться и переступать эпидемическая болезнь. Эта черта проводится сохой или косулей, в которую впрягаются молодые девушки или вдовы. Иногда, таким образом, вначале эпидемии, изолируются отдельные дома, где уже появилась болезнь, или же очерчивается целое селение, чтобы не пустить болезнь из соседних деревень. При этом, если болезнь уже появилась на селении, больные дома оставляются за чертой и ставятся как бы вне магического круга (Варнавинский уезд, Костромская губерния).

Опахивание совершается всегда с известным церемониалом. Иногда косулю, в направлении против солнца, везут 12 девиц (Варнавинск. у. Костр. г.), иногда же делают это только две женщины (Егорьев. у. Ряз. г.), или же вдовы и старый девы (Саран. у. Вят. г.). Участницы церемониала должны быть в белых рубахах, с распущенными волосами, без платков и поясов, а изредка они раздеваются и донага (Орловск. у. Вятск. г.). Замечательно, что в этом последнем случае, хотя этот церемониал чисто женский, в нем принимают участие и мужчины.

Oпахивание производится обыкновенно одной сохой, иногда в соединении с бороной и совершается в большой секрете, ночью или рано утром, на заре, в глубоком молчании или же с песнями, сложенными на этот случай. Иногда, с целью как можно дальше прогнать заразную болезнь, участницы церемонии размахивают по воздуху ухватами, кочергами, метлами и т. п. бабьими инструментами (Р.-Борисогл., Данилон. и Любим. уу. Яросл. г.).

«Когда в последнюю холерную эпидемию», — описывает такой церемониал один из наших калужских сотрудников, — «пронеслась весть, что холера „идет“, крестьяне собрались всей деревней и начали советоваться, как оградить себя от болезни. Нашлись люди, которым указали на опахивание, как на средство, практиковавшееся в стародавние времена. Средство это было принято всем обществом».

«В полночь собрались бабы и девки, в одних рубашках, не подпоясанные, простоволосые и босые. Выбор производить опахивание пал на самую старшую адову. На нее надели сошной хомут и впрягли в соху. Другую вдову, более молодую, впрягли в борону. Все готово. Одна из баб объясняет присутствующим, что как только, во время опахивания, они завидят холеру, должны бросать все — и соху, и борону, бежать навстречу холере, ловить ее и бить. Кто только не встретится — это холера. Если встретится поп, то и попа не щадить, потому что холера часто превращается в него, чтобы лучше избежать гибели. После наставлений, вдова трогается с места и крикливым, раздирающим голосом затягивает песню.

Песню поют все присутствующие без перерыва, во время опахивания, повторяя его три раза и делая на всех перекрестках, по пути, на земле, кресты (дер. Лотарево, Калужск. г.).

Иногда церемония опахивания принимает явно религиозный характер. В таких случаях одна из женщин идет впереди процессии с восковой свечей, а иногда делаются попытки достать для этой цели подсвечник из церкви. Распеваемые при этом стихи принимают также религиозный оттенок»18.

№5. Холерная роса

«В некоторых местах вообще придерживаются мнения, что все повальные болезни приходить с туманом или с росою (Егорьевск. у. Рязанск. г.)»19.

№6. Доктора-душегубы

В 1830-е годы в России большинство лекарей были немцами. Недоверие ко всему «не нашему», «нерусскому» у людей того времени было естественным и чуть ли не врожденным. Врачи имели доступ к различным медикаментам, ядам, целебным травам, что позволяло расползаться слухам о смертельных «отравлениях». Заражение происходило в основном через питьевую воду. Отсюда поползли слухи о том, что это врачи заражают колодцы и морят людей. Слухи разрастались в бунты. Толпы громили больницы и холерные бараки, докторов избивали до смерти. Народ свято верил, что холеру придумали доктора-душегубы. Их даже стали называть «холерниками».

Холера возвращалась на протяжении нескольких десятилетий. Уровень медицины менялся в лучшую сторону, но отношение к врачам оставалось прежним. В Москве продолжались погромы: «Ключевой причиной слухов, беспорядков и неэффективности противохолерных мер можно считать невежество населения, а главное — неприятие „барской“ медицины, недоверие к фигуре врача. Врач — представитель господ, человек другого круга, другого интеллектуального уровня, неспособный вести диалог на языке обывателя, воспринимался как враждебный элемент. Несмотря на огромную просветительскую работу, проделанную земствами, на возросший уровень грамотности, мобильности, отторжение населением медицинской помощи как чего-то чуждого и даже опасного оставалось неизменным на протяжении всей дореволюционной истории России»20.

В столице ситуация выглядела иначе. Европейский Санкт-Петербург не пугал жителей медициной. Хотя холера и унесла множество жизней бедняков (из-за неудовлетворительных условий проживания и питания), к лекарям в Петербурге успели привыкнуть все слои населения. Благодаря статусу столицы, большому потоку иностранцев, а также обширной просветительской работе, мероприятия властей не вызвали опасений.

Однако прежние слухи все же витали в воздухе: «Чтобы окончательно развеять тревоги, 24 августа 1892 г. Александр III и императрица Мария Федоровна посетили холерный барак столичной Обуховской больницы. Этот жест монарха, широко освещавшийся прессой, оказал успокоительное воздействие на самых недоверчивых»21.

№7. Поляки-отравители

В дневниковых записях, мемуарах и статьях от 1831 года можно найти информацию о бунтах поляков в столице, в военных поселениях под Новгородом и в Старой Руссе. Их же русский народ обвинял во вспышке смертельного мора.

Никакой эпидемии не было. Народ травили ядами поляки.

«Высланный из столицы простой народ, проходя мимо военных поселений, распространял слухи — что холеры как болезни не существует, но что поймано множество злодеев, отравляющих съестные припасы и даже целые реки. Поселяне же не принимали слухи за истину»22.

Согласно мифу, поляки-отравители хотели извести русский народ. Ответа