— Так откуда у вас это все? — спросила Йока, сидя рядом со мной на парте, понемногу откусывая свой бутерброд и наблюдая, как Настя кормит Пушка кусочками колбасы. — Вы что, продуктовый обнесли? Хотя нет, это же из коробок.

— Меня больше интересует, почему этого нет у вас. — я усмехнулся. — Вас же так много, вы должны были по идее тысячу зомбаков приделать по пути сюда.

— Ты прикалываешься? — фыркнула Йока. — Да у нас же даже оружия никакого не было!

— А меч твой?

— Ну вот только он и был. И то не сразу появился, а мне его Вика принесла, когда открыла одну из первых коробок. Думали, что там такое может быть, а оттуда меч вывалился, ну мне его сразу и отдали.

— Почему тебе?

— Я кендо занимаюсь... Занималась, до того, как это все началось. Ну, фехтование на катанах.

— Я знаю, что такое кендо. — поспешил уверить я.

— Ага, хорошо. Ну вот и решили, что единственное нормальное оружие лучше отдать тому, кто с ним умеет обращаться.

— То есть, у вас всех есть только одно оружие? В смысле даже не системное, просто оружие — одна-единственная единица? — уточнил я.

— Системное? — Йока с удивлением посмотрела на меня. — А, ты имеешь в виду, из коробок. Да, только оно. Тут, конечно, целая оружейка еще рядом, но мы в нее не лезли пока, ключ-то у Сэма... Оказывается.

— В каком смысле?

— Ну, мы когда его нашли, он был почти без сознания из-за потери крови, мы его перевязали, влили физраствор, в общем, сделали все нужные процедуры, он и пришел в себя. Не сразу, конечно. Мы за это время обошли доступную территорию, нашли закрытое строение — тогда еще не знали, что там оружейная. А потом, когда Сэм пришел в себя и мы начали разговаривать, нас больше интересовало, что тут произошло и выжил ли кто-то еще. Ну а потом уже и ты появился, и тут-то Сэм и заявил, что у него есть ключ от оружейной и сейчас он этой табуретке пропишет... как он там сказал... «кумулятивную плюху».

Ага, ну да. Как только «табуретка» практически издохла, так тут же и необходимость прописать плюху нарисовалась. Что ж он ее не прописал, когда треножник битых полдня за стенами торчал?

— А по пути сюда вы почему не порубили кучу зомби? Тут же идти почти километр.

— Ксо, ты точно прикалываешься. — Йока покачала головой. — Да мы на станции скорой помощи едва выжили, когда почти весь персонал превратился в дохляков... Да и то выжили не все. Так что потом, когда мы решили идти в военную часть, мы всех этих дохляков старались обходить по широкой дуге, чтобы не рисковать. Это было не так уж и сложно, учитывая, что почти все они были или в машинах или за дверями и витринами. Пока они нас увидят, пока очухаются, пока подползут — нас уже и след простыл. И все равно пришлось по пути несколько тварей зарубить.

— Я так понимаю, у тебя единственной из здесь присутствующих имеется какой-никакой уровень?

— Да, второй. Сто десять опыта набито.

— Сто десять опыта... — я нахмурился. — Это же дохера гнилушек, это двадцать две головы срубить надо.

— Мне за одного дали сразу тридцать. — Йока улыбнулась. — Я так и не поняла, за что. Я его даже не мечом зарубила, я вообще его даже не видела, я наступила на огнетушитель, который выпал из разбитой машины, не заметив его, он стукнулся о бордюр и как взлетел! Как снаряд реактивный, и прямо в башку этому зомбаку!

— Надо же, а я думал огнетушители только в кино летают. — я покачал головой.

— Я тоже так думала! — рассмеялась Йока. — А оно вон как получилось.

— Эй, новенькие! — внезапно раздалось из угла, в котором сидели все остальные. — А вы чего там засели как сычи? Или вы типа подачку кинули, а сами с холопами сидеть не намерены? Так вы подходите, подходите, нормально познакомимся! Я вот например, Сэм, я тут главный, так что если есть вопросы — вы ко мне обращайтесь, ко мне!

Конечно же, это был Сэм, кто же еще это мог быть? Кажется, еда придала ему сил и он окончательно поверил в то, что он герой и главный тут.

Я не спеша слез с парты, на которой сидел и подошел к Сэму. Встал прямо перед ним, заложив руки за спину и негромко, но отчетливо сказал:

— Да, конечно. И у меня первый вопрос — а почему ты Сэм? На американца ты не похож и по-русски говоришь без какого-то акцента, к тому же сомневаюсь, что в русской военной части мог бы оказаться американец. Я вижу только два варианта, почему так может быть — или ты сам просил всех называть тебя Сэм, хотя на самом деле ты Семен, что звучит не круто, согласен. Или ты последний алкаш, который даже кличку получил за то, что постоянно гнал самогон из всего, из чего можно и чего нельзя. Второй вариант мне нравится меньше, поскольку в сложившихся условиях алкаш в группе выживших это не просто слабое звено, это просто-таки дыра в цепочке связанных жизней, из-за которой может посыпаться вся эта цепь, и от такого субъекта надо избавляться как можно скорее и как можно решительнее. Поэтому я пока что буду считать, что Сэм это значит Семен.

Сэм ничего не ответил, но взгляд его из нахального и уверенного стал злобным и подозрительным.

— Хм, надо же, я сам ответил на свой вопрос. — деланно удивился я. — И ты мне, оказывается, для этого совсем не нужен... Впрочем, я дам тебе возможность реабилитироваться и задам еще один вопрос — а с чего, Семен, ты собственно решил, что ты тут главный?

Окружающие люди и до того не особенно разговорчивые затихли вовсе. Казалось, напряжение в классе сгустилось настолько, что его тоже можно было отрезать и класть на хлеб, как колбасу.

— Я единственный выживший на территории части. — сквозь зубы ответил Сэм. — А значит единственный, кто может командовать на ее