«Лоан-банк» были организованы соответственно в 1869 и 1870 годах с капиталом, колеблющимся по различным оценкам от одного до двух миллионов долларов. В 1874 году Дункан основал «Сейф депозит компани», для которой построил красивое здание, а тремя годами позже торжественно открыл «Фиделити сейвингз банк». Его дальнейшим планам относительно открытия «Юнион-банка» не суждено было осуществиться, поскольку 3 октября 1877 года в газетах появилось сенсационное сообщение о банкротстве «Пайонир-банка».

Это не вызвало, однако, большого удивления в финансовых кругах. «Сан-Франциско ивнинг бюллетень» писала:

«То обстоятельство, что банк Дункана выплачивал один процент ежемесячно, в то время как другие банки платили семь-восемь процентов ежегодно, всегда было подозрительным. За последние три месяца чеки «Пайонир-банка» лишились обеспечения во многих банках города…

Было официально заявлено, что значительные суммы денег вложены мистером Дунканом в земельные участки. Однако с недавнего времени банкиры рассматривают такое обеспечение как второсортное или даже третьесортное.

Джеймс де Фремери, президент «Сан-Франциско сейвингз банк», заявил, что стиль руководства «Пайонир-банка» выходит за рамки всех существующих правил легитимного банковского дела. Многие из так называемых займов на самом деле были инвестициями в недвижимость, которые делались под высокие проценты».

Несмотря на кризисную ситуацию, не все газеты были столь беспощадны к Дункану. «Ив-нинг бюллетень»7, например, называла его «человеком энергичным, темпераментным, полным идей и предложений, — качества несомненно хорошие, если они находятся под контролем холодного разума».

Но тон даже благожелательно настроенных газет резко изменился на следующий день после того, как обнаружилось, что Дункан и его зять Бенджамен Ф. Ле Уорн скрылись, оставив все банковские книги в полном беспорядке.

Имущество «Сейф депозит компани», менеджером которой был Ле Уорн, было описано, а ее финансовое положение оказалось еще печальней, чем у «Пайонир ленд» и «Лоан-банка». Осиротевшие служащие «Пайонир-банка» ничего не знали о существе сделок, происходящих в их стенах. «Вся структура, — писала «Ивнинг бюллетень», — возглавлялась, кажется, подставным президентом и таким же руководством… Томас Грей заявил, что он был лишь номинальным президентом, не имеющим права голоса и абсолютно ничего не знающим о деятельности банка, что он лишь сохранял видимость и ограничивался чисто представительскими функциями. Весьма сомнительно, что мистеру Грею принадлежало что-нибудь из имущества банка».

Банковские сейфы были найдены девственно чистыми, и кассир заявил, что он никогда не имел в своем распоряжении суммы более восьми тысяч долларов. Все четыре банковских здания, которыми владел Дункан, оказались заложенными. Были выписаны ордера на арест Дункана и Ле Уорна.

Для Доры Грей-Дункан это была катастрофа. Она прожила с мужем восемь лет, и теперь у нее на руках осталось четверо маленьких детей, младшей из которых, Айседоре, еще не было и пяти месяцев. Семья, которой Дора так гордилась, распалась. Не только ее муж был в бегах, но и отец был опозорен из-за своих дел с зятем. В этом были замешаны и Ле Уорн, и Вильям Т. Дункан8, зять и сын Джозефа Дункана от первого брака. Оба они занимали важные посты в правлении банка, а также были его вкладчиками. Даже если бы чудом удалось восстановить доброе имя семьи, они все равно были разорены.

Каждый день газеты преподносили новые подробности и слухи. «Похоже, что в банке вообще нет сбережений. Все взято подчистую… Дункан заявлял, что все его состояние принадлежит банку, но не было возможности узнать размеры этого состояния, так как в банке не было никаких документов на этот счет».

Среди появившихся в газетах сообщений одно особенно больно ударило по самолюбию жены Дункана: «Полученное на имя Дункана письмо было вскрыто вчера. Оно подписано лишь инициалами, но, безусловно, автор его — женщина, которая была в курсе всех банковских дел, а также была осведомлена о намерении Дункана скрыться. Эта леди не жена Дункана, но кто она, установить не удалось».

Вероятно, пытаясь привести хотя бы в какой-то порядок свою разбитую жизнь, 13 октября 1877 года Дора Грей-Дункан принесла свою младшую дочь в церковь Святой Марии в Сан-Франциско, чтобы ее окрестить.

В записи о крещении сказано: «В тринадцатый день октября в году 1877 от Рождества Христова крещена Анжела И. Дункан, рожденная 26 дня мая того же года от Джозефа и Марии Дункан. Крестные родители Вильям Т. Дункан и Мэри Моррисон»9.

Эту дату рождения — 26 мая 1877 года стоит отметить, так как она отличается от ранее принятой даты, которую сообщил брат Айседоры Августин, а именно 27 мая 1878 года.

Свидетельства о рождении всех четырех детей Дункан, равно как и документы относительно других жителей Сан-Франциско, погибли при пожаре, случившемся после землетрясения 1906 года. Спустя много лет, 2 января 1947 года, Августин Дункан перед старшим судебным заседателем Эдвардом Марфи засвидетельствовал даты рождения четырех Дунканов в таком порядке: Мэри Элизабет — 8 ноября 1871 года, Августин — 17 апреля 1873 года, Раймонд — 1 ноября 1874 года и Айседора — 27 мая 1878 года10. Что касается Раймонда Дункана, то он всегда утверждал, что Айседора родилась в 1877 году, что и подтверждает запись о крещении.

Любопытно еще и то, что между рождением Айседоры и ее крещением прошло пять месяцев. Это может быть объяснено тем, что плохое самочувствие и настроение матери, по словам Айседоры, сопровождало весь период ее беременности и продолжалось еще какое-то время после рождения дочери11. Как бы то ни было, это крещение в октябре явилось последним формальным актом миссис Дункан как католички. Ее мысли и чувства были в полнейшем беспорядке. Супруг ее оказался вовсе не таким, каким она его себе представляла, но долг и религиозное воспитание накрепко связали ее с ним. Более того, у нее были все основания предполагать, что и его чувства к ней сильно изменились. Позднее она признавалась своей невестке, что ее брак мог бы быть более удачным, если бы не рождение четырех детей подряд. Сумей она чуть побольше уделять внимания мужу, он бы не бросил ее. Она чувствовала, что строгое католическое воспитание не подготовило ее к таким превратностям судьбы.

Тем временем Джозеф Дункан скрывался у своих друзей, выжидая благоприятный момент, чтобы покинуть город.

Позже Айседора рассказала писателю Джорджу Селдесу совсем другую историю12. Ее отец, говорила она, прятался в собственном доме, куда ворвалась разъяренная толпа с криками: «Смерть Дункану!» Однако, увидев его беременную жену, люди опомнились и ушли. Затем жена освободила мужа из туалета, где он укрылся, и упала в обморок. Ее отнесли в постель, где она и провела несколько месяцев. Именно в это время доктора прописали ей диету