Финн

Я застываю, не донеся вилку до рта.

– В каком смысле? Сесть в твое инвалидное кресло?

Кормак снова усмехается, а потом закашливается. Промокнув губы салфеткой, он качает головой.

– Нет, я хочу, чтобы ты возглавил организацию.

– Ты болен?

– Уже лет десять, ― отвечает он.

– Я не о физическом здоровье.

– Ах, это ты так пытаешься шутить. ― Он делает глоток кофе и отставляет чашку, продолжая свой завтрак. ― Ешь, Финн, тебе понадобятся силы. Что ж, я объясню тебе причину своего решения. Уже очень давно я не встречал отважных мужчин, которые, несмотря на силу своих чувств, способны здраво рассуждать и даже просчитывать шаги врагов.

Я качаю головой. Пустые рассуждения и романтизация того, что я совершил.

– Все, кто давно в этом деле, настолько погрязли во власти, которую заполучили, что перестали видеть землю у себя под ногами. Парят над ней, ног не чуя. Но ты другой, Финн. Тебя власть не меняет.

– Я еще не был у власти.

– У тебя были ― и есть ― неограниченные возможности. Но ты используешь их разумно.

– Разве твой «титул» не должен перейти кому-то из твоих детей?

Кормак качает головой.

– Не должен.

– С чего ты взял, что я соглашусь?

– Это возможность. Шанс, если хочешь.

– А ты куда собрался деваться? На пенсию? Будешь полировать серебро и вспоминать молодость?

Он усмехается.

– Я буду твоим советником.

– А он мне нужен?

– Полагаю, что да.

– Ты же сказал, что я достаточно отважен и умею здраво рассуждать.

– Да, но ты не в курсе всех нюансов.

– Например?

– Например, что некоторые люди вышли из-под контроля, и теперь нужно закрыть пару направлений, которыми, оказывается, обогатилась наша организация.

– Какие? Оружие? Убийство? Наркотики?

– Торговля людьми. ― Я внимательно смотрю на него в ожидании продолжения. ― Вот почему Мерфи собирал на меня компромат. Вот почему он скрывался от меня и всячески пытался себя прикрыть. Потому что он за моей спиной начал этим промышлять. И теперь нужно закрыть этот канал дохода.

– Почему сам не сделаешь?

– Мне уже не хватает сил на это. Нужна свежая кровь. Там завязаны люди, с которыми может связаться только бесстрашный человек. Такой, как ты.

– Допустим, я соглашаюсь. Ты рассчитываешь, что я стану марионеткой в твоих руках?

Кормак качает головой.

– Нет, Финн. У тебя есть своя голова на плечах. Я могу только подсказывать. Я снимаю с себя полномочия, а ты их на себя возлагаешь. Но хотя бы первое время тебе нужен будет советник.

В голове, словно кадры, щелкают плюсы и минусы моего согласия. Я давно уже не заключаю сделки с совестью, так что чувство гадливости не испытываю. Только рациональное мышление, которое подсказывает мне согласиться. Это действительно огромные возможности и практически неограниченная власть.

– Почему ты так легко отдаешь власть в чужие руки?

– Потому что руки у этой организации должны быть твердыми, а мои уже трясутся. Паркинсон, видишь ли.

– Но почему ты просто все не бросишь и не удалишься на покой?

О’Салливан улыбается и слегка качает головой.

– Кто ж меня так просто отпустит, Финн? Отсюда одна дорога. А поскольку я хочу еще хотя бы немного подышать воздухом, мне проще и надежнее самому себе выбрать преемника, и следить за тем, чтобы он оставил меня в живых.

Я поворачиваюсь и смотрю на охранников на углу дома. Судя по тому, как они внимательно следят за мной и О’Салливаном, живым из-за этого стола встанет только один из нас. И я точно не собирался быть вторым, мертвым.

– Я согласен, ― выдаю наконец ответ, пытаясь не паниковать от мысли, что после этих слов моя жизнь сильно изменится.

О’Салливан улыбается шире.

– Я знал, что в тебе амбиций не меньше, чем у твоего отца. Только есть одно условие, Финн.

– Какое?

– У тебя должна быть Ахиллесова пята. Это нерушимое правило. У босса мафии в глазах его людей должно быть слабое место, на которое они могут надавить. Во всяком случае, они так думают.

– Ты о чем? ― спрашиваю, прищуриваясь.

– О семье, мой мальчик. Ты должен быть женат, и у тебя должен быть хотя бы один ребенок.

– После того, когда ты озвучил причину необходимости иметь семью, ты все еще ждешь, что у меня будет энтузиазм относительно этого?

О’Салливан кивает.

– С одной стороны, твоя семья ― это твое слабое место. А с другой, женитьба на Мишель ― это единственный способ защитить ее.

– Почему ты заговорил о Мишель? Она никогда не пойдет на такое.

– Ты не обязан спрашивать ее согласия.

– Я никого не буду принуждать стать моей женой.

– Финн, пойми простую истину… ― О’Салливан подается вперед. ― Если ты не женишься на Мишель, защитить ее будет практически невозможно. Она убила Мерфи. Ты же встречался с его сыном. Редкий ублюдок, который поклялся найти твою подругу и сделать с ней то, о чем даже я боюсь думать. Если она будет твоей женой, он обязан проявить уважение. Если он его не проявит, то умрет от рук своих же друзей. Потому что таков закон. А мы закон уважаем.

– Не тот закон вы уважаете.

– Ты только что согласился тоже уважать его. Так что не тебе теперь судить. Но ты должен жениться на Мишель, если хочешь сохранить ей жизнь. Это единственный способ, мой мальчик.

Я поворачиваю голову в сторону и смотрю на бесконечное поле, засеянное газоном. Пару минут обдумываю его слова и снова смотрю на О’Салливана.

– Она не согласится.

– Я же сказал: мы не будем спрашивать ее разрешения. И сделай так, чтобы она как можно быстрее понесла от тебя. Это укрепит твои позиции.