сына. Но в ту минуту, как осознал смысл первой же строки, пожалел, что учился читать когда-то. Потому что так проще было бы не верить ни единому слову.«Мисс Нора Луиза Гринвуд, дочь мистера С. Б. Гринвуда из Ипсуича, и Эллиот Меннерс, 7-ой граф Ратленд, заключили брак в четверг 16 июня в Церкви Св. Павла, в 9:30 утра. Церемонию провел пр. Дж. Джонс. Брак был засвидетельствован ее отцом, мистером С. Б. Гринвудом. Подружкой невесты имела честь быть мисс Эдна Хэвлик. Шафером жениха был лорд Фицджеральд Керби. После свадебного путешествия в Италию молодожены поселятся в Париже».… поселятся в Париже…. Поселятся…Питер оторвался от газеты.- Занимательный лес, - мягко сказал он, глядя прямо перед собой. Он считал, сколько времени прошло. Получалось около двух недель. Значит, теперь она где-то в Европе. Нора Луиза Меннерс. Графиня Ратленд. Мечта мистера Гринвуда осуществилась. У него будут породистые внуки. Питер снова посмотрел на Джоша. – Я вернусь в Голуэй. К отцу.- И что ты будешь делать в своем Голуэе? – выпуская изо рта клуб дыма, спросил приятель. – У меня есть идея получше. Отправимся на Оранжевую, в Африку. Там алмазные прииски. Наймемся для начала на работу, а если повезет, может, и мы какой участок заполучить сумеем. Там алмазы, говорят, под ногами, как у нас обычные камни валяются. Только собирай!Питер тупо мотнул головой, едва ли понимая, о чем болтает Джош.После этого он поправлялся еще медленнее, чем до того. Когда однажды стал ступать на больную ногу и понял, что может пройти несколько десятков ярдов, ринулся все-таки на фабрику. Ни Гринвуда, ни его дочери там не было.В Африку? Ну, пусть в Африку. Там он научился бы снова жить.Несколько недель спустя, Питер О’Каллахан и Джош Мартин отплывали из порта Ипсуич по реке Оруэлл к Северному морю, имея на двоих пять фунтов и восемь шиллингов в карманах – остальное пришлось отдать за лечение в больнице. Двумя днями позднее тело Коротышки Арчи было найдено в корабельных доках. Бедняга, видимо, был пьян, упал и сломал себе шею.

2

Сентябрь 1910 года, Блэкруф, Уиклоу

В главном холле Блэкруфа царила суета – лакеи сновали вверх-вниз по стремянкам и негромко переговаривались. Судя по записям предыдущей экономки, гардины можно было сменить через четыре недели. Но миссис О’Каллахан выразила настойчивое желание отправить их в стирку именно сегодня, о чем и сообщила миссис Гринвуд поутру.В строгом темно-синем платье из тонкой шерсти, единственным украшением которого были лишь белый кружевной воротник и тонкая серебряная цепочка, в неизменных черных митенках, Нора стояла на нижней ступеньке парадной лестницы и внимательно наблюдала за происходящим, не позволяя себе отвлечься ни на минуту. Она и без того последнюю неделю была совершенно несобранной, и дважды ей пришлось выслушивать пространные рассуждения миссис О’Каллахан о порядке в доме. В последний раз она позволила себе заметить, что рекомендательные письма, которые представила миссис Гринвуд, могут быть обманными. И Нора всерьез раздумывала о том, чтобы взять расчет.И все же она снова отвлеклась. Судя по тону лакея, он обратился к ней уже не в первый раз. Оказалось, мистер О’Каллахан велел передать, что просит к себе экономку.Спустя пять минут Нора стояла перед хозяином в огромном кабинете посреди яркого цветастого ковра, привезенного откуда-то издалека.Тот сидел за массивным письменным столом, на котором был наведен идеальный порядок, будто бы мистер О’Каллахан никогда здесь не работает. Зато столик с шахматной доской был придвинут ближе. По всей видимости, партия все еще не окончена. Он некоторое время изучающе осматривал всю ее невысокую худенькую фигуру в скромном платье. А потом мимолетно поморщился и сказал:- Я бы хотел просить вас передать на кухню, чтобы на ужин сегодня не подавали ничего жирного. У миссис О’Каллахан предписания врача, как бы ей ни хотелось о них позабыть.- Но… миссис О’Каллахан особенно просила подать вареную свиную голову и кари из баранины.- Исключено, миссис Гринвуд, - бесстрастно ответил он. – В случае если она будет чем-то недовольна, не забывайте, что в этом доме хозяин – я. И это я плачу жалование вам и кухарке. При необходимости я напомню об этом и ей.- Я сообщу кухарке ваше желание, сэр, и мы посмотрим, что можно будет сделать с ужином.- Благодарю вас, миссис Гринвуд. Еще одна просьба. Велите горничным не ставить в моей комнате цветов. Сегодняшний букет заберите себе.- Да, сэр.- И выходите за меня замуж.Нора едва заметно вздрогнула.- Я вновь откажу вам, сэр. Это слишком неуместно – хозяин и прислуга.- Да неужели! – хмыкнул мистер О’Каллахан, не отводя от нее настойчивого взгляда болотного цвета. – Я знавал более неуместные случаи в своей жизни.- Мне не довелось, сэр, - негромко ответила Нора.- Жаль, миссис Гринвуд. Так пойдете за меня?- Нет, сэр.- Зря. Можете быть свободны.- Сэр, - кивнула Нора и, подтянув перчатку на левой руке, пошла прочь из кабинета.Под изящным черным кружевом она в любую погоду прятала тонкий, но уродливый шрам, оставшийся на запястье. Это стало привычкой, которой она не изменяла даже зимой, когда длинные рукава платьев и без того скрывали бледный рубец. И по прошествии стольких лет он продолжал напоминать ей о самом ужасном лете в ее жизни. Лете, которое она искренно считала своим последним.Июнь 1883 года, ИпсуичЗа завтраком было тихо. Мистер Гринвуд, обычно разговорчивый и увлеченный, в это утро молчал и сосредоточенно намазывал масло на кусок сдобной булки. Потом убрал в сторону нож, свернул газету, которая до того лежала перед ним возле тарелки, и посмотрел на дочь, сидевшую напротив.- Я получил письмо от графа Ратленда, - безо всякого предисловия проговорил он. – Он подтверждает свое намерение жениться на тебе, Нора.Вскинув на отца равнодушные, немного покрасневшие глаза, Нора несколько отвлеклась от созерцания чая.Вчера вечером она, как обычно, ходила к ручью. Питера там не оказалось. Она прождала целый час, но он не появился. Всю ночь проведя без сна, она не знала, что думать и что могло случиться. Он мог обидеться. Отец велел ждать его к ужину, но когда сам так и не вернулся, Нора решилась уйти из дома только после заката. И потому опоздала на встречу.Или Питер мог не прийти, потому что ему больше незачем было с ней встречаться.Он