Звони, если понадобится. Или, если так легче, учитывая, что я проведу лето в крохотном пляжном домике с Маком, просто отправь мне открытку. Я буду проверять почту каждый день.

Грэм»

Прочитав записку дважды, Эди сложила ее по первоначальным линиям сгибов и дрожащими руками вжала маленький квадратик в ладонь. Грэм был ее другом, ее наперсником, ее товарищем по ночным забегам за фаст-фудом, когда Мак был занят учебой, но она уверена, что никогда за почти восемь лет их знакомства не слышала от него так много слов за один раз. Она также не уверена, что когда-либо получала слова такой полной поддержки, такой симпатии, такой значимости. И она не уверена, что чувствует по этому поводу.

Мак был ее человеком, она всегда знала, что выйдет за него замуж. Они дружили еще дошкольниками, и с того момента в девятом классе, когда он попросил ее стать его девушкой, она – и, похоже, все вокруг, – знала, что они будут вместе. Это был факт, не вероятность. До последнего времени, когда все забуксовало. Когда она начала задумываться, в том ли направлении идет ее жизнь. Когда задумалась, не могла ли где-нибудь по пути спутать факты ради удобства.

Но прочитав эти слова от Грэма, она ощутила всплеск оживления, как удар молнии или порыв свежего, холодного ветра в лицо. Она не просто уезжает на лето; она отправляется в грандиозное приключение. Путешествие в неизвестные места, где никто не будет указывать, что делать и как чувствовать. Главными будут она сама и ее желания.

Эди убрала записку в сумку и бросила взгляд на часы: до посадки осталось еще немного времени. Она схватила сумку и прошла к газетному киоску, который заметила по дороге. Рядом с газетами и журналами на крутящейся подставке крепились открытки с живописными видами Алабамы. Она нашла одну большого формата со статуей Вулкана на фоне заходящего солнца и забрала ее к прилавку.

– Я могу отправить ее отсюда? – спросила она у мужчины за прилавком.

Он кивнул, и она оплатила открытку, затем села за столик перед газетным киоском и начала писать:

«Дорогой Грэм,

Я жду посадки на самолет и только что обнаружила твою записку. Прочитав твои слова и впитав их, я поняла, что не была готова к своей поездке – я даже не радовалась ей – до этого момента. Ты как будто дал мне разрешение ехать и получать впечатления, не оглядываясь назад. По крайней мере на три месяца. Так что спасибо тебе за это. Ты мой самый настоящий друг и тоже дорог мне. Я знаю, что летом ты будешь на юге, но я спрячу тебя в своем сердце и заберу с собой в Нью-Йорк.

Мы с Маком условились звонить друг другу этим летом, но я не уверена, что смогу. Или захочу. Так что окажи мне услугу: присмотри за ним. Я не знаю, чего он ищет этим летом, и хотя не знаю, чего ждать от наших отношений, даже нашего будущего, надеюсь, он это найдет.

Не забудь проверять почтовый ящик. Я скоро напишу.

Эди»

Она написала адрес, добавила марку и оставила открытку у кассира, который бросил ее в ящик с надписью «исходящие». На обратном пути к воротам 4 Эди улыбалась, представляя, как Грэм идет по песчаной подъездной дорожке к почтовому ящику и заглядывает внутрь. Как смеется, доставая ее открытку с Вулканом, будто она не смогла дотерпеть до Нью-Йорка, чтобы написать ему. Что чистая правда.

И только сев на свое место в терминале, Эди поняла, что не написала Маку. Это даже не пришло ей в голову. Она наклонилась вперед, уперлась локтями в колени и потерла лицо ладонями.

«Все нормально. Просто нормально».

Они с Маком не вместе, и она имеет право общаться с Грэмом, одним из самых любимых людей на свете. Читать такое нежное письмо от него. Глотать его слова, как воздух, когда сама не понимала, что задыхается.

Она глубоко вздохнула, и когда сотрудница авиакомпании объявила о начале посадки, Эди была первой в очереди.

Глава 3

Эди

Наши дни

Эди вошла в «Южный камень и плитку», Доминго уже ждал ее с широкой улыбкой.

– Эди Свон, может, нам просто взять тебя на работу? Твои руки выглядят довольно сильными, как ты относишься к тому, чтобы резать камень, а не проектировать его?

Эди засмеялась и поприветствовала Доминго, своего «парня» в магазине столешниц Мобила. Это уже третья ее поездка сюда за неделю.

– Думаю, оставлю резку и перетаскивание вам, ребята. Я лучше буду заниматься тем, что знаю.

– Ты знаешь столько же, сколько любой из нас, – сказал он. – Нам, наверное, следует выделить тебе собственный стол здесь.

– Вообще-то, это неплохая идея. Я займу тот, что в углу, если ты не против.

Доминго засмеялся.

– Что привело тебя сюда снова?

– Дональды.

– Что? Для них же белый каррарский мрамор.

– Именно. И они были в восторге, пока Лора Лу не сбросила на них бомбу.

– Бомбу?

– Ага. Бомбу в виде черного известняка с окаменелостями.

– Нет. Так поздно? Мрамор, который они уже выбрали – в точности такой, как они хотели, – стоит в графике резки на понедельник.

– Знаю. Я напомнила Кэрол, что мы нашли именно то, что она хотела. Но стоило Лоре Лу упомянуть про окаменелые раковины улиток, и Кэрол пропала.

– Только не я. – Доминго передернуло. – Знать, что все эти существа умерли в этом камне, у меня мурашки от такого.

– Что еще сложнее, Лора Лу также предложила, чтобы мы сделали камень вдоль стены под окном одним длинным, цельным куском. А значит, мне теперь придется менять расположение бытовой техники. – Эди поставила локоть на столешницу и уткнулась лбом в руку. – Я дюжину раз переделывала эту стену и наконец уместила все. Хотя теперь это неважно. Когда Лоре Лу попадает вожжа под хвост насчет чего-нибудь, что она хочет попробовать, клиенты соглашаются со всем, что бы она ни сказала. Помнишь Барнеттов?

– Конечно помню. Как я могу забыть? – Доминго похлопал Эди по руке. – Мне жаль. Хотя я с радостью покажу им известняк. Даже если это мрачное маленькое кладбище. – На соседнем столике зазвонил телефон. – Эй, сегодня же праздник у твоего мужа? Важный 4–0?

Она рассказала Доминго про вечеринку-сюрприз, которую запланировала на сорокалетие Мака, еще в начале недели, когда приезжала сюда для другого клиента.

– Да. Сегодня тот самый вечер.