Такого поворота событий нервы леди Барванской вынести не смогли. Вот и взревела внутри сила. Пряча обиду и сердечную боль, Ярима отправилась в маленький домик на берегу реки в окружении многовековых деревьев.

Небольшой лес с избушкой принадлежал только женской половине рода Парвийских и являлся пристанищем всех ведьм, живших в их роду.

— А… чтоб тебя!.. — выкрикнула со злобой Ярима.

Вскочив, отшвырнула котелок в сторону. Поднеся красные от холода ладони ко рту, стала их согревать своим горячим дыханием, в очередной раз кляня всех ведьм в роду, от которых передался дар. Положив руки на поясницу, графиня со стоном потянулась. «Грохтова сила, из-за нее еще и радикулит заработаешь». Нахмурившись, ведьма посмотрела на «виновника всех своих бед» и, тяжко вздохнув, перевела взор на движущийся темный бурлящий речной поток.

От вида проплывающего по воде обнаженного женского тела волосы Яримы встали дыбом, а тело мгновенно сковал страх

Широко открытыми глазами ведьма проводила утопленницу и очнулась, когда та скрылась из вида.

Что за сила заставила графиню Барванскую нестись вдогонку за покойницей, она сама не знала. Спотыкаясь, сбивая пальцы ног об лежащие на берегу валуны, Ярима вскорости догнала незнакомку на перекате реки. Более спокойное место речного течения на данный момент. Из-за спада вод были оголены большие булыжники, к одному из них и прибило утопленницу.

Залетев в воду, ведьма вскрикнула от ледяного холода, охватившего тело. Стиснув зубы, заглушая рвущееся из груди утробное рычание от стылости, графиня схватила утопленницу за волосы и потянула к берегу. Подтащив девушку к мелководью, она подхватила ее под мышки. Поддерживая тяжелую ношу, пятясь, Барварская пару раз упала, но все-таки выполнила задуманное — вытащила несчастную на прибрежье.

— Эром! — с дрожью в голосе позвала она слугу.

Ведьма со слезами на глазах смотрела на истерзанную побоями девушку. Мертвецки бледное с темно-синими пятнами тело и лицо вызывали жалость.

Неожиданно по лицу утопленницы прошла волна. Облик незнакомки изменился, четко проявив мужской образ, затем — юной девушки. А когда на Яриму обратили взор узкие зрачки глаз, а изо рта утопленницы показался длинный раздвоенный язык змеи, ведьма в испуге вскрикнула. Попятившись, в который раз за сегодня, споткнулась о камень и стала отползать, смотря во все глаза, как черты лица девушки вновь стали прежними.

— Что случилось, ваше сия?..

Подбежавший к ней слуга был не меньше графини поражен увиденным зрелищем, но соображал куда быстрее ее.

— Ваше сиятельство… что ж такое творится на белом свете?! — Эром подхватил графиню на руки. — Да вы вся мокрая. И стоило ли из-за покойницы в воду лезть?

— Стоило, Эром... Стоило. Да поставь ты меня уже на землю. Девушку на руки лучше возьми и в избу неси.

Нахмурив брови, слуга переводил испуганный взгляд с графини на утопленницу.

— Да не бойся ты. Живая она. Купаться ходила, замерзла и чуть не утонула. Видишь — губы от холода посинели.

Сорокалетний мужчина служил Яриме верой и правдой уж более двадцати лет. Боги немного обделили его умом, но зато силой Эром был наделен неимоверной. Мог одними руками барибала (медведя) завалить. Вот и теперь, опустив хозяйку на камни, он беспрекословно выполнил приказ. Подхватив девушку на руки, поспешил к избе.

Графиня, стуча зубами от холода, последовала за ним, обдумывая, как ей поступить.

«Утопленница — метаморф. Оборотная магия строго отслеживается. Людей с задатками такой силы содержали в специальных закрытых боксах сумасшедшего дома «Пристон». Говорили, что живется в приюте людям с таким даром очень даже неплохо. Сытая еда, отдельные комнаты, правда, под защитными заклинаниями.

Родители, обнаружив, что в их ребенке открылся дар метаморфа, немедленно должны были доставить его в отделение тайной канцелярии. Если они этого не делали, то скрытное все равно рано или поздно становилось достоянием общественности. В итоге за сокрытие от властей метаморфа всех членов семьи подвешивали на виселицах на главной площади столицы Сарвас Марвайского государства.

Если уж дар метаморфа проявлялся позднее, то эти люди также теряли свои головы на плахе.

Уж слишком соблазнительно было надеть на себя личину соседа, а может, и кого из сиятельных лордов. Велико искушение быстрого обогащения. Вот и не сдерживались.

На невыявленных метаморфов по приказу его величества Гариара Тармийского Марвайского государства велась охота. И еще никому не удавалось скрыться от цепкого взгляда главы тайной канцелярии герцога Арвайского. Сильнейший менталист! Обмануть которого просто невозможно. Как, впрочем, и его бабку. Та еще стерва. Любила свои ручки протянуть куда не следует».

Ярима передернула плечами от жутких воспоминаний, прикосновения холодных пальцев герцогини Авигель Арвайской.

— Куда изволите вашу дочку положить?

За думами, стуча зубами от холода, Ярима не заметила, как они вошли в избу. И сейчас от вопроса слуги хватала ртом воздух, с изумлением смотря на него. Не сразу сообразив, с чего Эром взял, что утопленница ее дочь.

Но, вспомнив, как она страдала, когда умерла ее четырехлетняя дочь, опустила в бессилии руки. С потухшим взором посмотрела на слугу.

«Эром все время был рядом. Никого не подпускал, ухаживал, гладил рукой по голове, напевая какую-то несуразную колыбельную, видно, оставшуюся от детских воспоминаний. Вот и сейчас его неразвившийся с детства разум воспринял незнакомку, как ее дочь Лив».

— В спальню неси, на кровать. Да одеялами укрой. Печь растопи, воды нагрей… — выйдя из шока, Ярима стала раздавать команды. Она решила сначала привести в чувство незнакомку. Расспросить ее, кто она и откуда. А уж потом доложить властям о нахождении в ее усадьбе метаморфа.

Если б только леди Барванская знала, что ей придется пережить, вытаскивая девушку с того света. Возможно, она сделала бы вид, что не заметила утопленницу, проплывающую по течению горной реки.

* * *

Голова Ливии металась по подушке, но чувствовать она это не могла. Цепкие щупальца холода, проникшие в ее тело, скручивали в жгуты жилы и сухожилия, пронзали иглами кости. Разум все больше тонул в ледяных воспоминаниях прожитой жизни.

«Родилась я первого января одна тысяча девятьсот девяностого года в одном из древнейших городов России.

По велению Ивана Грозного началось строительство города-крепости для охраны южных границ Русского государства от набегов крымских татар. Когда стали рубить дуб, росший на берегу