Подойдя к крыльцу, я на мгновение замер, убедился, что все сторожки на месте и только потом взялся за ручку двери.

Маша скользнула под стену и замерла, настороженно поводя взглядом по улице.

Легонько скрипнули петли, я вошел в подъезд и облегченно выдохнул:

— Дом, милый дом…

Правда, эти развалины под определение «дома» не очень походили. Некогда двухэтажный и двухподъездный дом выглядел ужасно. Вся правая часть превратилась в груду камней, из которых торчал чудом уцелевший лестничный пролет и обломки стен. Левая часть почти уцелела, но зияла проломами и пустыми оконными проемами.

Я включил прикрепленный к лямке рюкзака фонарик, помедлил, внимательно осмотрел засыпанный мусором подъезд, потом закатил электроскутер, закрыл изнутри дверь на засов и спустился в подвал. Перешагнул ступеньку, под которой устроилась противопехотная мина ПМН, для надежности усиленная противотанковой ТМ-62 и вытащил из кармана ключ.

Мины совсем не лишняя предосторожность. Если заявится кто-то незваный, взрыв обрушит лестницу на вход в подвал и у нас будет время уйти через запасной выход.

Увы, в нынешнее время старая добрая паранойя — это залог банальной выживаемости. С тех пор как мир рухнул, человеческая добродетель сильно видоизменилась.

Когда-то, какой-то, очень хороший человек, оборудовал себе в подвале этой двухэтажки уютную берлогу. Кто он был и что с ним случилось, я не знаю, но вспоминаю его до сих пор добрым словом. К моменту нашего заселения, убежище полностью разграбили, пришлось сильно вложиться в обустройство. Обошлось это нам, в нынешних платежных средствах, в совершенно неприличную сумму, но оно того стоило.

Три небольшие комнаты, одну из которых мы используем как склад, генераторная, душевая и даже кухонька с дровяным титаном и печью. Тепло, уютно, вентиляция хорошая, есть отнорок, на случай незваных гостей, словом, живи — не хочу. Когда-то, когда я был совсем пацаном, мне было наплевать на домашний уют. Я и сейчас не стар, но неожиданно остро стал чувствовать потребность в своем жилище.

Быстро снял ботинки, поставил их на полку, а потом сразу побежал на кухню, с наслаждением ощущая натруженными ступнями каждый узелок домотканых половиков. Щелкнул выключателем, на стене зажглась мягким светом лампа. Довольно отметил, что заряда аккумуляторов хватит еще часа на четыре, следовательно, нет нужды тратить драгоценный бензин.

Замаскированные солнечные панели на крыше сильно выручали. В любом другом месте их, в нынешнее время, выдрали бы с корнем, попутно перерезав глотку хозяину, но, сюда, в пригород, сейчас суются разве что вооруженные патрули военных. Впрочем, жизнь сейчас такая, что ничего нельзя исключать.

В коридоре прошелестели быстрые шаги, а потом хлопнула дверь в ванную.

Я приложил ладонь к титану, определил, что он едва теплый и прикрикнул:

— Воды мне помыться оставь!

Очень ожидаемо никто не ответил. Я чертыхнулся, разворошил еле тлеющие угли в топке и подбросил мелко колотых поленьев. Если заново не растопить, мыться придется ледяной водой. Чертова девчонка с ее чистоплотностью. Ей все равно где спать, что есть и что одевать, ей наплевать на свой внешний вид, наплевать на все вокруг, но если дорывается до теплой воды — моется так, словно болеет мизофобией.

мизофобия — навязчивый страх загрязнения либо заражения, стремление избежать соприкосновения с окружающими предметами. Человека, который испытывает подобный страх, называют мизофобом.

Впрочем, у нее хватает и других фобий, гораздо более жутких, да и привык я.

Вздохнул еще раз, снял рюкзак, поставил на печку разогреваться котелок с картошкой и мясом, потом туда же брякнул чайник и ушел к себе в комнату. Повесил куртку и наплечную кобуру с пистолетом на вешалку, полностью разделся, накинул сверху домашний халат и почувствовал себя совершенно счастливым.

Нет, я не псих и не извращенец, просто, на фоне окружающего сраного апокалипсиса, любая частичка прежней, мирной жизни, позволяет тебе чувствовать себя человеком. А еще, когда ты месяцами тонешь в грязи, не имея возможности даже умыться, начинаешь особенно чувствовать любое проявление цивилизации.

Сходил на кухню, помешал картошку с мясом в котелке, подбросил дров, а потом разобрал рюкзак и отнес все, что привез из города на склад.

В коридоре опять послышались шаги, сигнализируя о том, что помывка закончена. Я набрал в миску еды, налил в чашку чая, подошел к ее комнате.

Дверь немного приоткрылась, высунулась рука, быстро, по очереди забрала миску и чашку, после чего, сразу щелкнула защелка.

Микки очень не любит, когда заходят в ее комнату, на меня исключение не распространяется. Впрочем, там и смотреть не что. Ужасающий беспорядок, все вещи вперемежку, в углу топчан с облезлым плюшевым медведем. Все. Но, как я уже говорил, никаких отрицательных эмоций у меня это не вызывает. Привык вычленять из дикого количества недостатков Микки, ее, действительно, положительные черты. А их у нее тоже немало. Да и я сам далеко не ангел с пушистыми крылышками.

Дальше я сам наскоро вымылся, переоделся в чистое белье и завалился с планшетом на свой диван, изучать район ближайшей вылазки.

К счастью, несмотря на полный и продолжительный песец вокруг, работающие электронные девайсы все еще встречаются. Проблема в источниках энергии, но в своем случае я ее решил. Спутники давно накрылись, но планшет я закачал готовые карты окружающей местности. И они мне очень помогают в работе.

Наметил маршрут, сделал актуальные пометки, нанес свежую обстановку и уже было собрался засыпать, как через тонкую стену послышался жуткий надрывный вой.

А через минуту в двери появилась Микки в своем любимом кигуруми* в виде кошки. По ее лицу текли слезы, губы кривились в жуткой гримасе, а все тело сотрясала мелкая дрожь.

кигуруми — покрывающие всё тело костюмы в виде животных, героев мультфильмов и других персонажей. Есть варианты в виде пижамы или костюма для дома.

Не говоря ни слова, я подвинулся к краю дивана. Микки шмыгнула ко мне и прижалась, крепко обняв руками и ногами. Почти сразу она перестала дрожать и всхлипывать, а через пару минут спокойно засопела.

«Господи… — обреченно подумал