– Правда-правда? Ты так думаешь?

– Ага, – ответила Семечка, погружённая в свои мысли. Только она имела ввиду: «Ага, хорошо, что дракон съел твоих родителей, а не меня».

Но щенок понял всё совершенно иначе. Он поднялся, почесал за ушами и заявил:

– Значит, они всё ещё живы. Мы должны найти их и спасти.

– Что? – удивилась Семечка.

– Мы должны найти дракона, – пояснил щенок. – Тогда мы найдём моих папу и маму.

Не тратя больше времени, он засеменил в противоположную сторону от того места, куда они упали, сорвавшись с края Парящего Леса.

– Подожди! – взвизгнула Семечка, бросаясь за ним вдогонку и тыча рукой туда, откуда они прибежали. – Что ты делаешь? Наш дом там, в другой стороне!

К её ужасу, щенок не повернул назад.

Его хвост всё ещё был зажат между задними лапами. Он трусил, нервно оглядываясь по сторонам. Вместе с тем в нём было что-то настолько решительное, что Семечка поняла – он говорил всерьёз.

Он собирался найти дракона.

– Тогда я пойду домой без тебя, – растерянно пропищала она.

Щенок остановился и повернул голову. Казалось, он впервые как следует рассмотрел Семечку и удивился:

– Так ты та самая минч-уиггинс! Та, кто хранит знаменитый меч и необычайную магию.

– Мгм, – пролепетала Семечка.

– Драконо-Борец-И-Защитник-Своего-Народа, – вспомнил щенок. Его хвост слегка расправился, а взгляд оживился. – Мне повезло, что я встретил тебя. Идём!

И он снова побежал, держа курс на север.

Семечка подняла взгляд и содрогнулась.

Донный Мир был слишком велик для минч-уиггинса.

В Парящем Лесу небо виднелось маленьким голубым пятнышком между кронами деревьев, а весь мир состоял из бесконечных лесных тропинок, из корней, коряг и опавших листьев.

Но самое главное, воздух, земля и вода там дышали магией.

Здесь же небо накрывало Семечку сверху, словно глубокая широкая чаша, так, что у неё закружилась голова.

Здесь тоже были деревья, но они росли далеко друг от друга и казались неживыми. Более того, из некоторых слишком прямых и ровных стволов торчали всего по две голые ветки без всякой листвы.

А земля здесь была голая, плоская, унылая и такая пустая, будто из неё выкачали всю магию.

Больше всего на свете Семечка хотела вернуться домой и никогда не видеть Донный Мир.

Но как бы она бросила здесь глупого щенка? Что, если бы он заблудился и не смог вернуться в Парящий Лес? Что, если бы дракон съел и его тоже?

В стихе это звучало так, будто уход Колдовских Гончих ни к чему особенно страшному не приведёт. Все просто немного погрустят и вернутся к своей обычной жизни.

Но дедушка говорил, что в той песне, которую он слышал в детстве, вместо слова «скорбь» говорилось «гробь».

Конечно, ты никогда раньше не слышал про гробь.

Это только потому, что ты не минч-уиггинс. Хотя многие молодые минчи тоже могут не знать это слово, его редко произносят. Оно слишком страшное.

«Гробь» означает катастрофу, конец света. Такую катастрофу, что прячься-маленький-минч-прячься-но-ничто-тебя-не-спасёт. Кстати, есть ещё несколько слов, которые стоит знать.

«Вероломство», что значит подлость и предательство.

«Заключённый», что значит пленник.

Запомни эти два слова хорошенько, чтобы они не застали тебя врасплох, как это случилось со мной той ужасной ночью…

Но обо всём по порядку.

Вплоть до этого мгновения Семечка не задумывалась о том, что гробь может нагрянуть.

Колдовские Гончие никогда раньше не покидали Парящий Лес. А в байках и поговорках, которые любил собирать дедушка, обычно не находилось скрытых смыслов или предзнаменований.

Но что, если стихи про Колдовских Гончих вовсе не были просто глупой считалкой?

В Парящем Лесу жили всего три Колдовских Гончих.

Если дракон съел двух из них, то осталась только одна – щенок.

Каким-то образом Семечка должна была вернуть последнюю Колдовскую Гончую обратно в лес, пока не случилась гробь.

– Подожди меня! – снова пискнула она и поспешила за щенком.

Глава 7

Хоть кто-то знакомый

Щенок обрадовался…

Нет, у него не было имени, поэтому я и говорю всегда «щенок».

Почему не было?

Ну, потому что он ещё не…

А больше об этом и говорить нечего.

Щенок обрадовался компании Семечки. Он бы, конечно, предпочёл оказаться между лохматыми боками больших и грозных родителей, но и минч-уиггинс лучше, чем ничего.

Тем более рядом с ним бежала знаменитая минч-уиггинс с острым мечом и сумкой, которую распирало от магии.

Щенок принюхался. Ему, как и Семечке, здешний мир показался слишком большим и плоским, но запахи были ПОТРЯСАЮЩИМИ.

Будь его родители с ним, щенок носился бы по округе, засовывая нос под каждый куст и в каждую расщелину. Он бы бросался в погоню за ветром, крутился и прыгал на траве.

Но его родителей похитили, и он не мог думать ни о чём другом, кроме их поисков. Бегущая рядом Семечка проворчала, скосив глаза на щенка:

– Не вижу здесь никаких следов дракона. С таким же успехом мы могли бы повернуть назад.

Щенок ничего ей не ответил.

Почва под лапами стала мягкой и влажной, то здесь, то там попадались лужи. Щенок пил из них прямо на ходу, приникая головой к земле.

Семечка крутила ушами во все стороны и нервно вздрагивала от каждого звука.

Один раз они заметили вдали дюжину незнакомых блеющих созданий, и щенок крикнул им:

– Извините, вы не видели моих родителей?

Создания вскинули головы и унеслись прочь.

– Говори тише! – прошипела Семечка. – Что, если рядом прячутся скиттеры? Или мор-коты?

– Ну и что? Нам-то какая разница, – просто ответил щенок.

У Семечки от возмущения порозовели уши.

– Может, ты не знал, но скиттеры очень любят суп. А суп они готовят из минч-уиггинсов. Мор-коты с ними не согласны – этим больше нравятся бутерброды с минчами.

Щенок всё никак не мог взять в толк, почему тот, у кого есть великий меч, да ещё и магия болтается в сумке за плечом, так переживает из-за жалких скиттеров.

Но Семечка осталась его единственным знакомым существом в этом странном мире, поэтому он предложил:

– Можешь забраться ко мне на спину. Никто никогда не пытался приготовить суп из Колдовской Гончей.

Он подогнул ноги, подставляя Семечке свой загривок. Та неуверенно оглянулась, снова бросила тоскливый взгляд в сторону дома, а потом вскарабкалась на спину щенку.

– Держись крепче, – предупредил он.

Они пересекли мелкий ручеёк и обошли особенно топкое место, за которым показалось широкое чёрное полотно, протянувшееся с востока на запад.

Щенок осторожно принюхался к нему. Чёрное полотно отдавало жаром и пахло чем-то совершенно непонятным.

– Что это? – спросила Семечка.

– Не знаю, – признался щенок.

Семечка соскользнула с его спины и опасливо дотронулась одним пальцем до чёрной поверхности.

– Это что-то вроде камня, – предположила она. Семечка приникла к странному камню ухом и прислушалась. Она вздрогнула:

– Что это за звук?

Чем бы ни был этот звук, он усиливался. Камень под лапами щенка завибрировал.

Щенок с Семечкой быстро прыгнули в траву и прижались к земле. Очень вовремя – что-то мчалось к ним, ревя во весь голос. Звук становился громче и ГРОМЧЕ…

А потом это