Сам же Рим — или, вернее, то, что оставалось от императорского Рима, — вплоть до начала VIII в. находился под властью византийского дука (герцога) (Римский дукат), способствовавшего широкому распространению в городе греческого языка. Влияние Византии ярко выражено и легко прослеживается как в римских памятниках этой эпохи, так и в обрядовой организации самой Церкви в период раннего Средневековья. Об этом свидетельствуют, во-первых, характерный золотой фон мозаик в церквах Сант-Аньезе, Санта-Мария Антикуа и Санта-Прасседе и, во-вторых, тот факт, что во время коронации Карла Великого папа Лев III совершил обязательный при миропомазании византийских императоров обряд adoratio[19]. И это вполне объяснимо, ведь не стоит забывать, что окончательное разделение на западное и восточное христианство произошло лишь в 1054 г. в период наивысшего расцвета движения за реформирование Церкви.

Помимо Рима под властью Византии находились также Амальфи, Неаполь, Гаэта и города Пентаполиса на побережье Адриатического моря. Что же касается Равенны, то она была столицей экзархата, а мозаики ее церквей, рассказывающие о жизни константинопольского двора, не уступали мозаикам собора Св. Софии. Венецианскими дожами были византийские дуки, постепенно терявшие связь с Константинополем, епископами — патриархи. Более того, сам покровитель Венеции св. Марк родился на Востоке, и весьма вероятно, что храм, где покоились его останки, первоначально имел форму греческой базилики.

Однако особенно долго византийское господство сохранялось в Апулии и Калабрии. Эти области были зависимы от Константинополя вплоть до середины XI в., и, следовательно, они испытали на себе влияние политического и культурного возрождения империи периода Македонской династии. Об этом свидетельствуют многочисленные церкви Калабрии, построенные по греческому образцу. Сицилия же на протяжении всего IX в. подвергалась набегам арабов, господствовавших на острове два века — вплоть до норманнского завоевания. За это время, судя по описаниям арабских географов и путешественников, Палермо приобрел присущие ему и сегодня черты восточного средиземноморского города с его шумными базарами и нагромождением лавок. В наиболее плодородных областях острова были проведены ирригационные работы, что способствовало разведению здесь новых сельскохозяйственных культур — цитрусовых, шелковицы, хлопка и сахарного тростника. Даже норманнские завоеватели, имевшие богатый опыт походов, не могли скрыть своего восхищения перед всем этим великолепием экзотической растительности.

К середине XI в. политическая карта Апеннинского полуострова заметно отличалась от той, какой она была в период раннего Средневековья. Захват лангобардами Равеннского экзархата в 751 г., в сущности, положил конец византийскому господству на побережье Северной Италии. В то же время шло полным ходом норманнское завоевание Юга. Подвластный Византии Римский дукат уступил место патримонию Св. Петра (Папской области)[20], тогда как Венеция добилась автономии, и ее отношения с Константинополем строились на основе полного равноправия. Таким образом, Италия уже не была границей Европы в узкополитическом значении этого слова. Однако в более широком смысле она сохранила свои позиции, поскольку из всех государств христианского Запада Италия была наиболее открыта и восприимчива к культуре Востока. Так, добившиеся независимости Венеция, Амальфи и Бари не только не перестали поддерживать с Византией и арабами регулярные торговые связи, но и заметно активизировали их. Отныне рубежом становится море.

Это обстоятельство сказалось на всей последующей истории Апеннинского полуострова не меньше, чем тот факт, что он занимал центральное место в Respublica Christiana. Пренебрежение каким-либо из этих феноменов, чрезмерное акцентирование внимания на одном из них в ущерб другому затруднит осмысление итальянской истории во всем ее многообразии и противоречивости. Уже начиная с эпохи Крестовых походов, оказавших решающее влияние на развитие христианского Запада, становится очевидно, что пламенные призывы римских пап и набожность верующих способствовали успеху предприятия не меньше, чем дух авантюризма и откровенная беспринципность владельцев судов и купцов приморских городов Италии. О них и пойдет речь в первую очередь: наша история начинается с моря.

Приморские города

Возвышение приморских городов Италии началось, как уже отмечалось, задолго до Первого крестового похода (1096–1099), а в ряде случаев и до 1000 г. Невиданного расцвета достиг на побережье Тирренского моря в начале XI в. город Амальфи. Местные купцы вели активную торговлю с Византией и Сирией, основали колонии в Константинополе и Антиохии, их суда заходили в гавани Египта, Туниса и Испании. Эти торговцы побывали в Пизе, Генуе, Равенне, Павии — древнейшей столице королевства на территории Италии[21], в Дураццо и, по всей вероятности, в Провансе. В Рим амальфитанские купцы привозили знаменитые восточные сладости, и один из них — Мауро Панталеони прославился как советник папы Григория VII по вопросам международной политики. Завоевание норманнами Юга препятствовало развитию торговли Амальфи с внутренними областями Италии, и город стал медленно приходить в упадок. Окончательный же удар по его могуществу был нанесен в 1137 г. Пизой — восходящей звездой на морском небосклоне Италии.

В отличие от Амальфи, преуспевавшего благодаря политике умиротворения в отношениях с арабским миром, Пиза с самого начала избрала путь войны и крестовых походов. Подчинив себе Корсику и северную часть Сардинии и заручившись поддержкой норманнов, она в 1062 г. разбила мусульманский флот в водах Палермо, а в 1087 г. предприняла победоносный набег на Махдию (Медью) в Северной Африке, а затем и на Балеарские острова. В результате этих походов, возглавляемых консулами и епископами, Пиза добилась господства в Западном Средиземноморье. Прославляя военные доблести пизанцев, хронисты всерьез сравнивали эту кампанию с войной Древнего Рима против Карфагена. Между тем в городе были в полном разгаре работы по сооружению кафедрального собора, заложенного в 1063 г. и освященного в 1118 г.

Как следует из императорского диплома начала X в.[22], Генуя была преимущественно сельской общиной, и ее путь к славе оказался не столь стремительным. В связи с этим необходимо иметь в виду географическое положение города, отрезанного от знаменитой «дороги франков», служившей основным сухопутным трактом Италии в эпоху раннего Средневековья. Кроме того, на протяжении долгого времени Генуя не могла оправиться от лангобардского завоевания 642 г. Поэтому поначалу она действовала в тени Пизы, но уже довольно скоро начала проводить автономную политику и вступила в полосу расцвета: к 1151 г. относится первое расширение крепостных стен города.

С тех