как покинула отчий дом. Подсушила их полотенцем, закуталась в мужской халат, который явно принадлежал высокому Морроузу. У меня он волочился по полу, зато надёжно скрывал всё пока ещё не контрактные прелести.

Поглядела на себя в зеркало и осталась довольна. Товар и в самом деле был отменного качества, впрочем, в двадцать один год это скорее правило, чем исключение. Серые глаза, выразительные брови, тонкий нос и каштановые кудри я унаследовала от отца, он был весьма привлекательным мужчиной. А бледная кожа, невысокий рост и точёная фигурка — это в маму, миниатюрную блондинку с кукольным личиком. Она всегда выглядела очень молодо.

Морроузу не к чему будет придраться. Я весьма хороша собой.

Вышла из уборной и едва не задохнулась от восхитительного запаха еды.

— Ваш обед почти остыл, леди, — сказал мне некромант, кивая на столик возле окна. — Я уж боялся, что вы утонули.

— О, разве это страшно? — я увидела не только ужин, но ещё и красивое синее платье, разложенное на диване, словно драгоценное колье на бархатной подложке. — Вы бы меня оживили.

— Полагаю, это была бы не совсем та Аделаида, — поддержал мою шутку Морроуз. И я вспомнила, что несмотря на свою жуткую репутацию, в нашем доме он всегда был безукоризненно вежлив и приятен в общении.

— Возможно, новая вам бы понравилась даже больше.

Я застыла посередине гостиной, не зная, чего больше хочу — поесть или одеться. Нет, то есть я точно знала, что обед гораздо вожделеннее, но правила приличия требовали…

— Обедайте, пока совсем не остыло, — разрешил мою моральную дилемму Морроуз. — Этот халат выглядит куда более целомудренно, чем платье. Я даже смотреть не буду.

Я проскользнула к столику с облегчением: иногда приятно, когда непростое решение примет кто-то другой.

— Вы ко мне не присоединитесь? — спросила я из вежливости. На самом деле я не готова была делиться ни ложкой этого восхитительного супа.

— Я не голоден. Приятного аппетита.

Я промычала слова благодарности и схватилась за ложку. Он и в самом деле сидел за своим бюро спиной ко мне. Впрочем, я была так голодна, что воздала бы должное этому обеду, даже если б на меня глазел сам лорд Стерлинг в придачу с королём Алистером.

Глава 3. Суета

Короткий контракт в половину листа я прочитала четырежды. Всё верно: я, Аделаида Вальтайн, поступаю в полное распоряжение лорда Эдвина Аристарха Гортрема Морроуза (батюшки, так у него имя есть, да еще и не одно?). Обязуюсь неукоснительно и безропотно выполнять его просьбы и распоряжения, если это не противоречит законодательству Галлии и здравому смыслу. В свою очередь, лорд Морроуз обязуется… Леди Вальтайн имеет право… Оплата услуг леди Вальтайн… Срок действия контракта — год. В дальнейшем возможно как расторжение, так и продление, а также изменение условий согласно взаимной договорённости.

Я сама не написала бы лучше, это точно. Лорд Морроуз учёл все мои пожелания. А ещё он весьма деликатно обозначил мои обязанности как “оказание особых услуг”. Если когда-нибудь этот контракт всплывёт, я что-нибудь придумаю. Скажу, что кровь ему на опыты сдавала или выращивала ядовитые травы в его оранжерее — и никто ничего не докажет.

Хотя лучше пусть не всплывёт.

После подписания контракта я переоделась. Предложенная сорочка, панталоны и чулки были обычные, из дешёвой лавки готового белья. Ну, так я и не ждала катайского шёлка. Платье оказалось мне коротко и немилосердно жало в груди, но пошито добротно, из дорого́й плотной ткани и выглядело много приличнее, чем моя заляпанная грязью одежда. Толком затянуть шнуровку на спине было невозможно без горничной, я подобрала концы лент и кое-как их подвязала.

— Прошу меня простить, — извинился некромант, но в голосе его не звучало ни ноты раскаяния. — Ваших мерок у меня нет, а глазомер, очевидно, не слишком точен. В поместье я предоставлю вам швею.

Я махнула рукой снисходительно: какая мелочь! Главное, что впервые за две недели мне тепло, желудок спокоен, и я чувствую себя в безопасности. Ночевать в дешёвых меблированных комнатах мне не понравилось. Тараканы, клопы, грязно, холодно, шумно.

— Вы намерены воспользоваться особыми услугами сегодня? — на всякий случай уточнила я. — Или мне пора уходить?

— Да куда вы пойдёте, Аделаида! Переночуете на диване, рано утром отправимся в поместье. Я бы предложил вам кровать, но на диване я не умещусь, он безнадёжно короткий.

Это меня более чем устраивало. Плевать на репутацию, главное — тепло и удобно. И никаких тараканов и клопов.

— Хотя, если пожелаете, можете занять половину кровати. Левую.

— Почему именно левую? — удивилась я. Надо же, какой привередливый мне попался покровитель!

— Она возле окна, — пояснил Морроуз. — А справа дверь. Я мужчина, а мужчины должны защищать своих женщин. Диспозиция такова, что опасность из дверей куда вероятнее, чем из окна, поэтому я предложил вам левую половину.

И оставив меня хлопать глазами, удалился в спальню, крикнув оттуда, что желает лечь спать пораньше.

Я осталась сидеть на диване растерянная. Я совершенно не понимаю мужчин, а этот вообще какой-то сумасшедший. Диспозиция? Опасность? Помилуй богиня, это всего лишь спальня! Или он посмеялся надо мной?

Эдвин Аристарх Гортрем — что ты вообще такое?

Всё, что я знала о Морроузе, мне рассказывала мать. Ну ещё подружки и молодые люди, приходившие в наш гостеприимный дом. Разумеется, мама рассказывала лишь хорошее, а друзья — самые мерзкие сплетни и слухи.

Предки Морроуза из Франкии, сам он потомственный некромант. Не стар, но и не мальчик. Очень богат. Репутация скверная, внешность… Ну, уродом назвать его сложно. Высокий, худой брюнет с длинным носом и злыми черными глазами. Не горбун, не хромой, не косой, а чего мне ещё нужно, собственно говоря?

Самый главный секрет мне раскрыла мать, когда уговаривала принять его предложение. Оказывается, некромант способен убить свою жену в постели! Но это происходит лишь тогда, когда она не получает удовольствия. А ещё магический резерв женщины должен быть больше, чем его собственный. Не могу сказать, что в то время меня это вдохновило, но сейчас я учла и этот фактор.

Он меня не обидит — невыгодно. Если я помру после первой же ночи, ему предъявят обвинение в убийстве. К тому же где он ещё найдёт столь одарённую дуру, которая согласится с ним спать?

Словом, я потеряю честь, но не должна потерять жизнь.