– А нам с Лилой что?

– Вот кастрюля, вот холодильник – не маленький! Лила – на диете.

Да это я так, прикалываюсь. Жена, когда злая, такая красивая становится…

Море сегодня говорливое, даже немного сердитое. Волна беспорядочная, ребристая. Пока выбирался на камни, ссадил кожу на бедре. Устал. Лежу возле своей благоверной, отдыхаю. Малой ползает вдоль каменной лохани – топит, спасает корабли и уточек. Лила сидит рядом, ее большие уши чутко подрагивают от каждого звука, спинка напряжена – высматривает что-то. Солнце медленно спускается к горизонту в самой нежной фазе своего засыпания – розовато-сиреневой. Уши Лилы пронзает горизонтальный луч, и они вспыхивают красноватыми фонариками. Ребенок и собака золотистыми контурами сияют в красках догорающего дня. Перед ними простирается оранжевая дорога в неизведанные дали через безграничное сапфировое поле… Время, остановись! Я хочу замереть навсегда перед этой прекрасной картиной, но лишь делаю серию волшебных, магических снимков.

Янек и Лила заснули в машине. Мы тихонько занесли их в дом, посмеиваясь и переглядываясь. Кто бы мог подумать!

Дома пахнет перцами, маленьким ребенком, теплым камнем, собачьим кормом, кондиционером для белья… И еще чем-то едва уловимым, незнакомым. Оглядываюсь. Все привычно. У меня проблемы с обонянием – оно меня мучает избыточными деталями нещадно.

5

– Собирайся скорее, надо подписи собрать, пока не жарко.

– А что, я должен этим заниматься?

– А кто?

– Хм… Ты в кабинете у меня убирала?

– С чего бы? Мы же договорились.

– Ну там, может, искала что-то или книжку взяла?

– У тебя нет ничего нужного или интересного. Займись делом уже!

Ладно, ладно. Странно это все. Еще и по соседям ходить…

Мы с Лилой начали с Прокопия. Во-первых, дом у него крайний. Во-вторых, он любит всякие обсуждения. В-третьих, он местный, он свой. В-четвертых, он вроде и сам пострадал. Или нет?

Прокопий восхитился нашим явлением под его ворота. Сразу все подписал. Одарил Лилу цветком. Вызвался нас сопровождать.

На это я очень рассчитывал. Теперь Прокопий вел все переговоры, а я носил за ним планшет с протоколом. Когда нас облаяли в третьем по счету дворе, Прокопий так распереживался за психику Лилы, что предложил закончить обход самостоятельно. Нас не пришлось просить дважды – мы уже заждались этого момента и тут же отправились на променад!

На самом деле у меня было в городе дело, но если рядом прекрасная дама, не вывести ее в свет – величайшее преступление. Десятиминутное дефиле в волнах обожания – и как я жил без такой собаки? Не доходя до заведения Джины – это потом, на обратном пути, – сунул Лилу под мышку и побежал. Время было ограничено. Время семейного человека всегда ограничено. Мне не терпелось, я месяц уже изнывал – мой агент так не вовремя уехал в отпуск.

Наконец я получил свою доставку, сунул ее под другой локоть и припустил назад, сгорая от любопытства.

На террасе кафе я занял любимый крайний столик и стал ждать наши с Лилой напитки. Мой кофе и воду для Лилы Джина вынесла одновременно, задержав взгляд на моем пакете, пожевала губу.

– Марко! (Варианты произнесения моего имени островитянами еще не исчерпаны. Не понимаю, чем их не устраивает Макар.) Я варю персиковое варенье, сейчас принесу тебе на пробу.

Джина вынесла креманку с половинкой проваренного в сиропе персика, окруженного медовой жижей и бледными тельцами миндалин, присела ко мне за столик и выжидательно заглянула в лицо. Ну, что ж… Я не люблю сладкое, но абсолютно теряюсь перед знаками женского внимания, поэтому зачерпнул ложечкой орешек, излишне оживленно прожевал, вытаращив от восторга глаза. И тут позвонила жена. Ее интересовало, и справедливо, где я пропадаю – Прокопий уже закончил обход и принес бумаги. Э-э-э-э… В этот момент я удачно вспомнил, как соскользнул вчера с камней.

– Да мы с Лилой в город решили сбегать по-быстрому – хочу купить себе резиновые тапки для плавания.

– Иди на Святого Стефана, там раза в два дешевле будет. И Янеку возьми. И мне заодно.

– А размер?

– Тринадцать сантиметров по подошве у Яна… и мне тридцать седьмой.

– А как…

– Тебя поймут.

Джина тем временем положила ладони на мой сверток, приподняла его, будто взвешивая.

– Книги, – сказал я, опережая вопрос, – внуку заказали русские книги. Пора уже… Кстати, очень вкусно, я бы взял рецептик для жены.

Джина улыбнулась, наклонилась к Лиле, погладила большим пальцем ее лобик и ушла в конце концов.

Мне расхотелось вскрывать и рассматривать здесь мою посылку. Придется дождаться, когда Лара заснет. Мысль купить тапки была очень кстати – в коробке я смогу незаметно пронести свое тайное приобретение.

Когда мы возвращались, солнце стояло в зените. Цикады с громкостью реактивных двигателей приветствовали новый день, а я, в обнимку с горячей Лилой, увешанный коробками, еле полз вверх по дороге, умирая от жары. Внизу море купало морских ежей – оно было так близко, прозрачное, ласковое. Желтое, зеленое, лазурное, синее, кобальтовое, сапфировое… Боже, как жарко.

– Прокопий. Прокопий, ты ходишь на море?

– Да ты что, Макарий! Я уже лет шесть не купался! Спросил тоже!

6

Допустима ли ложь в браке? Вот что на самом деле вы хотели бы у меня спросить. Отвечаю как на духу – нет. И теперь кажется, что и вас я тоже обманываю. Такая вот жизнь… Скажем, я пользуюсь возможностями умолчания и укрывательства.

С юных лет я собираю редкие ценные книги. Моя жена считает, что у нее аллергия на книжную плесень и пыль, под этим благовидным предлогом она пользовалась чужими конспектами в студенчестве. Поэтому «старье» в доме у нас под запретом. Проверять этот факт себе дороже. Скажу честно, пятая часть книг в моей библиотеке – антиквариат, замаскированный глянцевыми суперобложками современных изданий. Хитрость моя может быть раскрыта в любой момент, да. Я к этому готов – тогда мы обсудим реальность аллергии. И что-то мне подсказывает, все останется, как есть.

Некоторые люди не могут жить без выдумки и тайны. Пусть это будет столь же невинно.

Сколько оттенков синего вам известно?

Море сегодня гнало белых барашков по своим лугам цвета «Лондон топаз». Было ветрено, и наши морские процедуры закончились раньше обычного.

Днем с материка принесло облачко салатовой, не очень