Шрифт:
Закладка:
Виды за окном были знакомыми. Они ехали по направлению к центру. Интересно, что им понадобилось в центре Москвы, посередь дня, да ещё и так срочно?
— Куда мы едем?
Смелости Катя набралась только через двадцать минут. Тяжело вздохнув и так и не решаясь взглянуть на Дениса Руслановича, она задала вопрос. Ответ последовал не сразу и эти секунды для Кати растянулись практически в вечность.
— Тебе нужно срочно сдать ещё одну допинг-пробу. У тебя нашли сомнительный препарат.
Сердце рухнуло в пятки. Что? Что нашли у неё? Препарат?..
— Я ничего не принимала, клянусь! — а если он думает, что как раз таки принимала? Нагрузки, стресс после Олимпиады. Конечно, он думает, что она что-то принимала!
— Я знаю. Это что-то, что у вас дома. Я не знаю, как это объяснить и что это примерно может быть, но у Тимура был абсолютно такой же анализ в его шестнадцать лет.
Что-то дома? Да Катя даже примерно не может представить, что в их доме может хотя бы примерно иметь что-то общее с допингом.
— Если это у меня дома, проба подтвердится. Разве нет?
Денис Русланович пожал плечами. Он не мог знать наверняка и не расскажет Кате о том, что они с Тимуром подкупали пробу в следующий раз. Допинг не принимался, и в этом тренер верил воспитаннику. Ему незачем был допинг, да и мало чем он мог помочь в фигурном катании. Допуск к соревнованиям был нужен как воздух. И они пошли на крайние меры.
На крайние меры тут он не будет идти. Тимур знает как решить проблему. Захочет — поможет сестре. Это и тогда был огромный риск, а в тюрьму он пока что не хочет.
Теперь Катя тряслась. У неё никогда не было проблем с пробами, она всегда была чиста… А теперь такое. Ещё и с шансом, что эта проба из-за дома. Разве так должна закончиться её карьера? Она ведь хотела ещё кататься. Доказать всем, что значит. Показать себя. Они с Артёмом Беспаловым решили действовать вместе, кататься несмотря на слова остальных. А теперь? Что теперь?
— Катя, успокойся. Мы ещё не сдали вторую пробу.
— Я спокойна.
Как муха на раскаленной сковородке с одним больным крылом! Пытается убежать, а бежать некуда. И никак. Но сдаваться не собирается.
Тренер не поверил, но комментировать не стал. Он сам дико устал от этого сегодня. Перессорился со всеми, с Романом, с Федерацией, и выбил допуск для Панкратовой на контрольные прокаты несмотря на итоговую пробу. Устал дико, раздражался от каждого неправильного движения. Больше всего, конечно, добил Роман. Он не признавал Катю полноценным членом штаба. А ведь для Даши он бы горы свернул, чтобы она попала куда угодно.
— Приехали.
Машина остановилась около большого здания, двери разблокировались.
— Пойдем.
Катя нервно кивнула, сглатывая ком в горле. Как хорошо начиналась тренировка и как печально все сейчас…
* * *
Результаты новой экспресс-пробы будут в течение пары часов. А пока что Кате приходилось трястись. Денис Русланович заметил, что на ней нет лица и спортсменка в целом очень бледная. Чем помочь он не знал, тем более, ему бы кто помог.
— Кать.
— Да?
Она ответила чуть осипши, нервно перебирая собственные пальцы. И как её теперь отправлять на вечернюю тренировку готовиться к прокатам? А до них два дня. Всего два дня и наступит день короткой программы. Скрипя сердцем, Ушаков все же пошел на поблажки для девушки.
— Тебя отвезти домой?
— Вы… отстраняете меня? — и огромные ледяные глаза, смотрящие в душу. Прямо как у Тимура, но женственнее. Да как она могла вообще такое придумать? На лёд приходили тренироваться даже те, кто уже давно закончил карьеру, а её выгонят?
— Нет. Даю выходной.
Денис Русланович засунул руки в карманы штанов, смотря вдаль. Красивая Москва стала. Жаль, застроили.
— Тогда я хочу на лёд.
Уважение. Но Ушаков этого не показал, лишь махнул рукой на машину, мол, пошли. Сейчас приедут, будут катать короткие программы, потому что утром он был занят допингом Кати. Красота. Ребята там вроде четверные соревнования устраивали? Хотелось бы узнать кто и что прыгнул, чисто из интереса. Но чтобы не поощрять. Надо будет спросить у Тимура, он точно расскажет все. Или у Артёма, но он точно не будет участвовать в этих прыжках. Он только восстанавливает один четверной, скорее всего сальхов. С тулупом дела сложно были и во время его карьеры. Вообще, возвращение Артёма было неожиданным. Почти полностью растерявший физическую форму он собирался нагнать чуть ли не Тимура. Денис Русланович не очень верил, но взял его. Не мог не взять, они ведь как родные. А своих в беде не бросают.
До машины шли так же, как и почти всегда. Молча. Катя тряслась, Ушаков думал. Эту идиллию разрушил звонок телефона. Звонок телефона Дениса Руслановича. Он собирался открыть дверь для Кати, но теперь замер у неё, жестом показывая Кате подождать.
На экране высветился контакт Романа. Что, уже соскучились?
— Да? — Ушаков остался стоять рядом с дверью машины. Катя постаралась отойти, но все равно недалеко, поэтому могла слышать разговор.
— Денис, — голос Романа больше напоминал голос из какого-нибудь фильма ужасов, — У нас травма.
Да ёж!
— Ну что, — Денис Русланович не смог не хохотнуть. Ну нашли время! — Кто что растянул за два дня до контрольных прокатов?
Над таким не шутят, но регулярно, каждый год, кто-то да что-то себе тянул или слабо травмировал перед началом сезона. Не страшно, неприятно, но терпимо. И теперь, он был уверен, не исключение.
Но, на проводе молчали.
— Ром?
— У Тимура перелом. Та же нога, — выдохнул он.
Все рухнуло. Та же нога. Флешбеками завертелась первая Олимпиада Тимура. Этот страшный перелом, который они посмотрят на снимках после завершения, раздробленные кости, едва ощутимый шанс на заживление. Реабилитация, падения… Та же нога. Он сломал ту же ногу.
— Какая больница? Я сейчас к нему приеду.
Часть 3
— Ну, привет.
Дверь палаты захлопнулась, а Тимуру захотелось уползти куда подальше. Как жаль, что наличие гипса не предусматривало такую возможность.
— Здравствуйте, — Тимур все-таки чуть отполз, но скорее непроизвольно. Не надеялся же он в самом деле, что сможет убежать от тренера со сломанной ногой?
— Горе мое луковое, — Денис Русланович присел около Панкратова, отодвигая одеяло, — Как так получилось, что говорят врачи?
Уу… Как-то Тимур не
