подавил силу Светоликой.

— Давай, мой слуга, покажи ей что такое...

— Ну, в кое-чём она всё же права, — перебил я своего "работодателя", ухмыляясь. — Сердце я вырву, но сам.

— А? — синхронно произнесли боги.

А я же, отращивая когти на пальцах, погрузил те в свою грудь. Пересиливая боль от кровоточащей плоти и ломающихся рёбер, я добрался до своего жизненно важного органа. Закричав, я вытащил своё... нет. Чужеродное демоническое сердце.

Оно же, мерзко шипя и с шоком смотря на меня мелкими глазками (Дьявол, нахрена они ему?!), было раздавлено моими пальцами и хранящаяся в ней чёрно-красная душа остановилась рядом с золотой. Взяв и её в руку, я дотянулся до красной линии и сделал то же самое, что и с золотой.

Выкачка «Власти».

— Что ты творишь, идиот?! — завопил похлеще богини Дьявол из своего разлома, так как в голове он у меня больше не посидит. Выселил его с пинком под зад. — Ты нарушаешь наш контракт!

— Да нет. Про тебя там ничего не было сказано. А значит не запрещено.

— Тупица! — рассмеялась Светоликая, но тут же заткнулась. Я ведь продолжаю выкачивать и из неё «Власть». — Остановите его!

И вот, позабыв о прошлых обидах, демоны и ангелы молнией помчались ко мне. Рассыпались, падали, превращались в пыль, но мчались. А вслед за ними я почувствовал как хозяева разломов собираются из них выстрелить. И вот, два луча помчались ко мне.

Однако их встретил возникший вокруг проводимого мной ритуала зелёный купол, что с характерным воем поглотил атаку. И вслед за этим пошли ответные удары едких снарядов, что превратили в гнильё всех слуг богов.

— Ну, Аги! Ну, безумец! — раздался мне до боли знакомый смех и на плечо легла костяная рука. Барбадос, что сейчас в рваном зелёном балахоне стоял с пробитым черепом и активно клацал остатками зубов, поднимал своей силой из завалов восстающие тела. — Нагнул двух богов раком! Вот это я называю повеселиться!

Несмотря на его весёлость в голосе, я чувствовал как этот кальциевый живчик на последнем... издыхании. Ещё немного, и тушка его треснет, обращаясь прахом вместе с душой.

Лишь бьющиеся под его рёбрами сердца собственных учеников, заколдованные в специальном ритуале, дают ему силы творить магию.

Внезапно прошёлся истошный рёв двух голосов, и из почти закрывшихся трещин вылетели они — золотой человеческий силуэт с длинными волосами и точно такой же, но красный и с огромными рогами. Оба метров под двадцать. И без чётких образов себя любимых, так как они сделали своих аватаров на скорую руку и в следствие чего не успели передать нормальное количество сил. Но они даже так невероятно сильны, чтобы легко прихлопнуть «Герцога».

— Барбадос, сможешь...

— Прикрыть до окончания ритуала? — спросил он, повернув ко мне голову и сверкая из единственной глазницы зелёным огоньком. А затем, смотря на меня своей безэмоциональной физиономией, которая могла любого человека довести до ужаса, показал большой палец вверх. — Да без «б», братан! Я участвовал в великих баталиях, меня боялись короли этого мира, со мной советовались величайшие архимаги, я создал план по похищению «Власти», помог надуть Дьявола, обокрасть богов, а теперь ещё и самолично сражусь с их аватарами. Да это не не-жизнь, а сказка!

И злобно хохоча, он вышел за пределы барьера.

Идя вперёд, к приближающимся к нам энергетическим тушам, его начали облеплять бегущие к нему трупы. А так как тех вокруг было до боли в моём сердце много, то уже к двадцатому своему шагу он превратился в настоящего гиганта, сравнимого по росту с двумя другими титанами.

Однако он начал быстро преображаться из-за прошедшей по нему некротической энергии, что с чавкающими и хрустящими звуками перестраивало это "тело". Теперь же оно слилось в единую зелёную плоть, покрытую костяной бронёй и мелодично рычащую из трёх зубастых отверстий: голова и ладони. Мда, он как всегда в своём репертуаре.

— Ну, мракобесы, нападайте! — яростно рыкнул Лич внутри своего творения, похрустывая его кулаками. — Всех вас вые...!

Договорить ему не дали аватары, помчавшиеся на него.

Завязалась драка, достойная записи в хроники нашего мира, Хорделита. Летали кнуты, изрыгался адский огонь, золотые цепи сковывали тела и разрушались под силой зелёной некротической косы. Барбадос охранял меня рьяно и бешено, не давая богам даже секунды на внимание ко мне. И посредством этого яростного противостояния гнилая, кипящая и золотая кровь летала вокруг, создавая из руин Кадии пустырь, на котором от столь огромного количества грязной маны просто невозможно будет в будущем находится.

И пока гиганты буйствовали, я продолжал творить.

«Власть», отобранная мной, сейчас из двух душ концентрировалась в один единый сгусток, который я видоизменял словно пластилин. Тут выгнуть, здесь вытянуть, там вообще убрать. Ну а здесь проделать дыру. Понемногу из этой массы я вырисовывал нужное мне «Слово», которому должен будет подчиниться мир.

И как же сложно всё это творить, пока твоё тело лишено сердца и души, выступающего сейчас в качестве инструмента. Меня внутри корячило от нарастающей боли, мышцы с каждым движением слабели и понемногу начали отказывать органы.

Подсознательно я переносил остатки жизненной силы на критически важные участки, и если бы не моя магия крови и ранг «Абсолюта», я бы тут уже, как говорят минотавры, копыта откинул. Но пока держимся, главное успеть закончить.

И я продолжал. Скулил, мычал, потел, но продолжал.

И вот, оставалось совсем немного, как треснул защищавший меня барьер, а ко мне прильнула новая энергия. Барбадос...

Краем глаза увидел как его упавшую и изуродованную тушу боги топтали, разрывали и испепеляли.

А тот, понимая что не вывезет, отдал мне всю свою оставшуюся магическую энергию... вместе с душой. Он разбил её в порошок, усилив остатки своей силы. Теперь же оно всё моё.

И как же вовремя, ведь теперь с её помощью я успел завершить «Слово».

Аватары, поняв что враг окончательно мёртв, сразу посмотрели в мою сторону и понеслись тараном.

Но не успели.

— Принадлежащей мне «Властью»...

— Он говорит на языке богов?! Как смертный...!

— Я повелеваю миру принять мою волю...

— Дура, останови его! Он почти закончил!

— Я, Агарес Рэдгир...

Миг, и я почувствовал как грудь со спины пронзило золотое копьё. Следом тело начало растворяться в золотом свете, а остатки в виде головы быстро сгорали в адском огне. Но боль отошла