Не было сомнений, что узнал.

– Ладно, прости, – ворчливо говорит Крис. – И что теперь будет?

– Придется уезжать. Продать квартиру.

– Но почему? Он ничего тебе не сделал.

– Я не могу работать на бывшего! – восклицаю в панике. Не укладывается в голове, почему Кристина не понимает меня.

– Есь, я только адаптировалась тут. Ты все время на работе. Я нашла подруг, таких же мамочек с детками. Мне нравится мой психолог. Нравится наша квартира. Я не хочу уезжать, тем более вот так. Бежать неизвестно от кого. Ты сама говорила, что Давид никогда тебе вреда не причинял. Что всего раз ты свой долг супружеский исполнила. Пришла к нему в комнату. И вот какой чудесный мальчуган у вас родился.

– Замолчи! Что ты такое говоришь! Он не должен узнать про Сашу!

– Ну не должен так и не скажем. Ты же на работе, вроде как, бездетная?

– Да... Но я не останусь, Крис! Не уговаривай!

– Как хочешь. А я останусь. Квартира на меня оформлена. Я не буду никуда бежать, прости дорогая. Потому что считаю, что ты совершаешь ошибку. Хочешь помыкаться по съемным углам? Пожалуйста. Только не обрекай на это Сашу. У него здесь все. Отличная компания деток по возрасту. С адекватными мамами. Чудесный садик, в который уже вот-вот очередь подойдет.

Как раз в этот момент раздается плач Саши. Захожу в комнату. Сонный, трет глазки. Увидев меня сразу начинает улыбаться. Беру его на руки, крепко к себе прижимаю. Что же нам делать, малыш?

Остаток вечера больше не поднимаем эту тему. У меня нет сил сердиться на Крис, что не поддержала меня. Я ее наоборот, понимаю. Она многое пережила. Депрессия – страшная болезнь. Вылезла из нее недавно, в чем действительно большая заслуга нового окружения. Крис начала вязать и шить детские вещички, сделала группу в соцсети. Тоже своеобразная отдушина. Нашлось много клиентов именно из этого города. Она почувствовала себя нужной. Имею ли право отбирать все это у нее?

Может просто найти другую работу?

Одно несомненно, нам с Давидом предстоит разговор. Каким он будет, понятия не имею. Что нелегким – однозначно.

На следующий день впервые опаздываю на работу, за что получаю грубый выговор от Валентины Игоревны. Первую половину дня голову от бумаг не поднимаю, мелких дел накопилось как назло очень много. Еще и голова раскалывается после бессонной ночи.

Приходим с Ирой с обеда, и начальница снова вызывает меня к себе в кабинет.

– Вот пристала к тебе, – качает головой сочувственно подруга.

Ничего не говорю, отправляюсь на очередную экзекуцию.

– Никольская, ты меня доконать решила? – с места в карьер начинает Валентина Игоревна.

– Извините, я не понимаю, о чем вы...

– Это я не понимаю, почему в обход меня ты подаешь главному боссу заявление об уходе.

– Вы об этом, ясно. Я подумала, раз он меня принимал на работу, то и заявление нужно ему.

– Подумала она! Я твоя начальница!

– Извините, это недоразумение.

Я искренне не понимаю, почему мое решение уволиться вызвало у этой женщины столь сильные эмоции. Она меня терпеть не может, так наоборот, радоваться должна такому повороту событий.

– Так, все, нет у меня ни сил, ни времени с тобой нянчиться. Иди, тебя босс ждет.

– Что? Зачем?

– Понятия не имею. Может отпускать не хочет такого ценного сотрудника? – предполагает язвительно Мегера.

Чувствую себя загнанной в ловушку. Это происки Байратова? Снова расставил свои сети?

От страха спина становится липкой, пока поднимаюсь на лифте на верхний этаж. Ни разу здесь не бывала. Хоть и сказала Мегере, что на работу меня принимал Михайлов, на самом деле собеседование проводила его помощница, Инга Юрьевна Мещерская. Она общалась с кандидатами на должность на втором этаже, в зале для конференций.

– Здравствуйте, – выдавливаю полушепотом, стоя на пороге просторной приемной Михайлова.

– Добрый день, – улыбается белокурая красавица за стойкой. Прямо Памела Андерсон в лучшие годы. Такие женщины заставляют невольно оценивать себя со стороны и расстраиваться. Хотя я никогда не зацикливалась на собственной внешности. Мне часто говорили, что я красивая. Но тут, в эту красотку в приемной явно вложено немерено денег, что заставляет задуматься – почему я живу иначе?

На мне сегодня скромный мешковатый костюм серого цвета, белая блузка свободного покроя, на ногах удобные туфли на небольшом каблуке. Зато ноги к концу дня не ноют. Мда, рассуждаю как старушка. Рождение сына сделало меня очень практичной, наверное, через это проходят большинство женщин.

К тому же я не стремлюсь устроить свою личную жизнь. Слишком ужасен был первый опыт.

– Проходите, Арсений Викторович ждет вас.

– Спасибо.

Толкаю дверь. Михайлов сидит за широким столом, занятый чтением документа.

– Здравствуйте, Арсений Викторович. Валентина Игоревна сказала, что вы хотели меня видеть, – начинаю нерешительно.

– О, Есения Никольская, верно?

– Да, это я.

– Почему вы решили так внезапно уволиться?

Почему он задает этот вопрос? У него огромная фирма в подчинении, куча сотрудников. Это как минимум странно.

– По личным обстоятельствам.

– По личным. Чтож, ясно. Вы меня простите, Есения, подождите немного, хорошо? Может быть хотите чай, кофе?

– Ничего не нужно, спасибо.

Михайлов встает из-за стола, и к моему огромному удивлению выходит из кабинета. Я остаюсь в одиночестве, совершенно растерянная.

Дверь открывается...

Глава 4

В кабинет входит красотка секретарша с подносом. Смотрю на нее ошеломленно. На нем стакан с водой, чашка кофе и небольшой заварочный чайник.

Это какой-то бред. Босс позвал меня чтобы напоить всеми возможными напитками?

Заставляю себя досчитать до десяти чтобы не брякнуть какую-нибудь грубость. Пока считаю в уме, девушка уже уходит.

– Я же сказала, что ничего не хочу! – произношу, глядя на закрывающуюся дверь.

– Если тебя не устраивает выбор напитков, могу попросить принести что-нибудь покрепче, – знакомый до боли голос бьет наотмашь. Спокойный, насмешливый. Я все же попала в ловушку. Понимала, что иду туда, и все равно он застал меня врасплох. Видимо очень хотел именно этого. Моей растерянности.

Давид Байратов внимательно рассматривает меня. Его взгляд скользит по фигуре, словно он может видеть сквозь серый костюм. Нагло и бесстыдно, как будто имеет на это право.

– Нет, мне ничего от тебя не нужно!

Мой выкрик получается излишне истеричным, за что