– Я только что прибыл из Кандбаджара, резиденции вашего святого правителя, который сбежал, как крыса от пожара. История назовет нас милосердными – поскольку городская стража распахнула ворота, мы пощадили и ее, и простой народ, и даже ваши святыни. Под моим правлением Кандбаджар станет еще лучше. Те же условия я предлагаю и Зелтурии.

– Считаешь себя милосердным.

Он щелкнул молитвенными камушками, нанизанными на веревку.

Он что, насмехается над моими словами?

– Не я милосерден, но Архангел. Мы здесь не для того, чтобы уничтожать вас или вашу веру. Мы пощадим священный город и гробницы ваших святых, жизни и права жителей и паломников. Но только если вы сдадитесь.

– У Зелтурии нет дверей. Ты волен отправить свои легионы в проход, он всегда открыт. Всегда готов принять усталых.

– Не сомневаюсь, прием будет теплым. В вашем проходе помещается в лучшем случае десять человек, а остатки войска вашего святого правителя наверняка уже залегли в засаде. Вы можете защищаться хоть от миллиона воинов.

– И зная это, ты все равно пришел? – С едва заметной улыбкой маг развел руками. – Почему?

– Потому что могу окружить ваши горы. Вы здесь ничего не выращиваете. Как скоро вам придется глодать кости? Через две, максимум три луны?

– Мы не будем голодать, император Базиль. У тебя семидесятитысячная армия, а у меня – племя джиннов, которые будут метать в вас молнии и позаботятся о еде для нас. Мне нужно только приказать им.

– Если ты такой могущественный, где же ты был, когда я утопил войско святого правителя в Вограсе?

– Здесь, исполнял свой долг. Ты – не единственная опасность, от которой нужно защищать город. Кстати, будьте осторожны, разбивая лагерь в пустыне. Абядийские племена все время враждуют друг с другом, травят воду в колодцах и охотятся. Они гостеприимны, но могут не увидеть в вас гостей. Я даю вам одну луну, и то если не брать в расчет джиннов.

Я усмехнулся.

– Нельзя позволить Падшим ангелам отравлять сердца и умы людей. Я, Зачинатель, уничтожу их. Любыми силами.

Если бы я только мог почувствовать его эмоции. Хотя, судя по его подергивающимся усам, он, похоже, напряженно обдумывал мои слова.

– Скажи, ты видел кровавое облако, плывущее на юг? – спросил он.

– Видел.

– И что это, по-твоему, дурной знак или предвестник победы?

– Не просто предвестие нашей победы, это знак для вас. Вас оберегала богиня, и помогали потусторонние силы… – Я указал на небо. – Но оттуда наблюдает нечто большее.

Маг прикусил пересохшую нижнюю губу.

– Ты говоришь о Несотворенном.

– Именно так.

Его вздох был долгим и резким, первая видимая трещина в броне его спокойствия.

– Ребенком в Ледяных землях я видел такое, что и сейчас трудно передать словами. Тамошние люди не облекают своих богов в добродетели и святость. Они поклоняются им настоящим, за могущество и ясность их знаков.

– Тогда прислушайся ко мне. Чтобы спастись, нам нужно укрыться под одним шатром. Я предлагаю вам убежище.

– Племена, жившие возле Красной реки, поклонялись Несотворенному, – продолжил он, не обращая внимания на мое щедрое предложение. – Я давно научился бояться его и того, что он может принести в наш мир. Не намеренно, достаточно простого взгляда на его причудливую форму.

– Тогда ты понимаешь, почему я делаю то, что делаю. Зелтурия противится моей миссии донести до края земли веру, которая спасет всех нас. Я должен убрать все препятствия со своего пути.

– Насколько я помню, в Ангельской песне говорится, что Несотворенный назначил Архангела и Двенадцать править этим миром, прежде чем самому стать Несотворенным. Даже он предпочитал, чтобы низшие ангелы были единственными объектами поклонения.

По моим доспехам зашелестел песок, поднятый сильным порывом ветра. Я смахнул его, а маг позволил ему покрыть брови и волосы.

Я не желал обсуждать теологию. Мне едва хватило терпения на последнюю попытку, и я надеялся, что она будет удачной.

– Вы, латиане, практикуете всевозможную кровавую магию и якшаетесь с демонами. Вы ежедневно оскверняете свои сердца темными учениями, открытыми людям в качестве испытания ангелом Маротом. Неужели вы думаете, что у могущества нет цены? Неудивительно, что кровавые облака находят здесь пристанище. Но я могу избавить вас от этого. И только я могу спасти этот мир от его создателя. Я избран для этого. Я не нахожу радости в смерти, но уничтожу все на своем пути, даже горы, кишащие джиннами.

Маг сцепил руки. Опасаясь, что он колдует, я отступил назад.

– Не волнуйся так. – Он устало вздохнул. – Похоже, от нашего разговора толку не больше, чем от возделывания песка. Делай что хочешь, император Базиль Разрушитель. Я жду тебя в храме Святого Хисти. Да, и надеюсь, что ты со своими легионерами не заблудишься по пути. Эти узкие проходы тянутся во все стороны.

Я мог только улыбнуться его решимости.

– Так или иначе, но я сровняю с землей вашу богопротивную гору.

Я вернулся в лагерь, который мы разбили среди простиравшегося на многие мили чахлого кустарника и водопоев. Мои люди занимались подготовкой к осаде. Охотничьи отряды во главе с нанятыми нами абядийцами рыскали по кустам в поисках пустынных оленей. Легионеры рыли траншеи по периметру лагеря, затем утыкали их кольями, чтобы на нас не напали с флангов или с тыла. Префекты обследовали местность в поисках воды и приказывали копать новые колодцы.

По правде говоря, если жители Зелтурии не сдадутся, нам будет так же трудно выдержать осаду, как и им. Пустыня по природе своей не слишком изобильна, а семьдесят тысяч ртов не накормить песком. Хуже того – мало кто из нас был привычен к невыносимой дневной жаре, с восходом луны резко сменявшейся холодом. Для выживания в пустыне требовались особые навыки и еще более особое тело, чего у нас, выходцев из иных земель, не было.

Но у нас не было недостатка в рвении. Каждый опирался на непоколебимую истину. После десятилетия войн за престолонаследие, победив трех претендентов, я наконец объединил земли этосиан. И объединились мы с единственной целью: продвинуться на восток, к водопаду на краю земли, и открыть все сердца вере, как было предначертано в Ангельской песне.

Я вошел в шатер и налил в серебряный кубок воды со льдом. За время разговора с магом в горле застряло немало песка и еще больше разочарования. Маг не походил на человека, готового отступить, в отличие от стражников на стенах Кандбаджара. Одних людей покупают золотом, других – страхом, а третьих – здравым смыслом. Что предпочитал этот маг, я так и не понял.