как двадцать пять, так и пятьдесят лет. Она раскрыла свои объятия и манерно поцеловала Лию в обе щеки.

– Сколько лет, сколько зим, – воскликнула она. – Лия, куколка моя, ты шикарно выглядишь! Ой, а это что за маленькая принцесса?

Она присела, чтобы поздороваться с Сашенькой.

– То же самое можно сказать и о тебе, – улыбнулась в ответ Лия. – Это моя дочь Александра, а это моя подруга Лиза. Лиза, это Настя. Много лет назад мы работали в одном модельном агентстве в Париже.

– Как приятно познакомиться с вами, девочки, – протяжным, приторным голосом сказала Настя. – Я перебралась в Лондон. Живу недалеко отсюда, в Челси. А ты?

– А я в Суррей, – сказала Лия.

– Не знаю, где это. Не успела хорошенько изучить Лондон, да и чаще всего я провожу время в Монако, там у нас тоже есть квартира. Мне здешний климат, знаешь ли, не очень подходит.

– Я не живу в Лондоне, – сказала Лия, на что Настя отреагировала с поджатыми губами сочувственным «у-у-у» и кивнула головой.

На фоне Насти Лия казалась приземленной, осмысленной и «down to earth». Обе жили в роскоши, но это была роскошь разного качества.

– Приходите как-нибудь ко мне в гости, – предложила Настя.

– Обязательно, – ответила Лия тоном, который говорил о том, что это вряд ли может когда-нибудь произойти. Но все же обменялась контактами с Настей. – Очень была рада повидаться. Удачного тебе шопинга.

– Спасибо, дорогая, и вам! Я уже, можно сказать, закончила. Хочу спуститься вниз и купить домой еды. Здесь продаются наши любимые круассаны.

После того, как Настя ушла, Лиза подумала о том, как далеко она находилась от мира этой дорого пахнущей, худой блондинки, от жизненной матрицы, которую эта русская девушка сумела выстроить вокруг себя. Эта встреча вызвала в Лизе скованность от собственной неуверенности; с одной стороны, ей хотелось бы так же легко рассуждать о покупке еды на дом в этом роскошном универмаге и жить с ним по соседству, а с другой, это казалось красивой и недосягаемой сказкой, которую печатали так часто, например, на страницах «Tatler».

– Давай заглянем в «Valentino», – сказала Лия. – Сашенька хочет сделать тебе подарок, да, малыш? – Она присела на корточки и нежно поцеловала дочку. – Ты не устала, тыквочка?

Сашенька в ответ сделала недоуменный вид, как будто Лия обращалась совершенно не к ней, и кокетливо покрутила пухленьким тельцем.

– Пойдем найдем для Лизы самые красивые босоножки? – сказала Лия.

– Лия, что ты. Я не могу позволить себе «Valentino», – возразила Лиза.

– Не переживай, это подарок от Сашеньки. Ей будет приятно.

Через пару часов Лиза оказалась на террасе уютного кафе, расположенного на верхнем этаже «Harrods». Оно было украшено многочисленными зелеными растениями, что в контрасте с коричневым интерьером и светящимися желтым цветом люстрами придавало заведению выдержанный стиль и изысканность.

Лия кормила Сашеньку рыбным супом, пока та рассматривала новую игрушку, только что купленную ей мамой.

– Филип приедет за нами через полчаса, – сказала Лия. – Пока Саша будет спать в машине, мы сделаем с тобой покупки для ужина, если ты не устала.

– Я в порядке, – ответила Лиза, – и с удовольствием помогу тебе с шопингом. Как же мне нравится «Harrods»! И я до сих пор не могу поверить, что ты купила мне босоножки.

– К ним еще нужно купить платье. Но это уже в другой раз. Мы приглашены на свадьбу в конце месяца, ты как раз еще будешь здесь, и у тебя будет отличный повод выгулять свои босоножки и побывать на традиционной английской свадьбе.

– Здорово! – воскликнула Лиза.

Ее настроение улучшалось с каждой минутой. Она посмотрела на Лию, нежно поглаживающую дочь по мягким волосам, и испытала к подруге невероятную любовь, которую по насыщенности можно было сравнить с цветом коробки «Valentino», лежащей на соседнем стуле.

Лиза посмотрела вдаль. Она не знала, что через несколько часов здание «Harrods» загорится двенадцатью тысячами лампочек, исправность которых каждый день проверяют: ни одного черного пробела – только свет.

Между тем, уходящий на восток горизонт раскрасился в персиковые тона и лениво растянулся по небу серыми сумерками, подготавливая все живое ко сну: щебетание птиц становилось урывчатым, успокаивался ветер, стихал гул машин. Приятно вечерами погрузиться в прохладу и свежесть английской деревни после насыщенного дня, жаркого от июльского, беспощадно палящего солнца и словно замирающего перед дождем…

* * *

Две красивые русские женщины расположились на веранде, утопающей в зелени по всем канонам английского сада. Лия зажгла несколько свечей, и они распространяли нежный, едва уловимый запах миндаля и овсянки. Она сидела, поджав ноги в плетеном кресле цвета капучино и закутавшись в плед.

Сделав глоток терпкого красного вина, оставляющего приятную кислинку на языке, Лиза посмотрела на сад, который постепенно погружался в сумрак, отчего зеленые краски медленно теряли свою яркость. Брюс лежал рядом на плоской подушке, и она поглаживала его по голове, погружая пальцы в бархатные абрикосовые кудряшки.

– Помнишь, как вы в первый раз вместе с Кристиной приехали ко мне в гости? Я тогда еще снимала квартиру в Лондоне, – прервала тишину Лия. – Я скучаю по тем временам. Полная безмятежность и отсутствие здравого смысла, – невесело засмеялась она.

Лиза улыбнулась. Англичане говорят, что русских трудно заставить улыбаться. Но они просто не знают, что русские опасаются это делать, а еще смеяться и радоваться жизни, потому что с детства знают, что после этого обязательно будут плакать. И потому гораздо надежнее быть серьезным.

– С тех пор много воды утекло, – продолжала Лия. – А ведь сбежала я в Англию от очередной несчастной любви и своего прошлого, а Крис всех сделала красивыми в Москве. Я скучаю по ней. Какая же она молодец! Кстати, красивыми она сделала всех, кроме меня!

И она засмеялась фарфоровым голосом, а в ее больших глазах появилась яркая озорная искорка.

– Это точно, – вздохнула Лиза. – Больше десяти лет пролетели, как один день. И ты так мало приезжаешь в Россию… Но куда еще красивее, Лия? Ты шутишь!

Они замолчали. Так всегда бывает, когда не видишь человека много лет, а потом вы встречаетесь и остаетесь один на один в немилосердной тишине. Лиза немного стеснялась Лии. Ей казалось, что на фоне этой безупречной женщины ее слова могут выглядеть неуклюже. Они так много и так мало знали друг о друге, что невооруженным глазом можно было увидеть неловкое притирание и заминки в разговорах, но почувствовать при этом обволакивающую дружескую теплоту между ними. Они словно бы прощупывали личные границы друг друга и боялись их переступить, сказав лишнее.

– А ведь я тоже в этот раз