Шрифт:
Закладка:
– Ну что же, ступайте, – велел он своим мощным и раскатистым голосом сеньорам, что стояли к нему ближе всего, – оторвите льва от этого несчастного быка или прикончите его прямо на теле врага.
Бледные, растерянные вассалы переглянулись, не в силах вымолвить ни слова, и в испуге попятились. Больше всего они боялись, как бы лев, растерзав быка, не обратил свою ярость на них, и не спешили вступить в схватку.
– О господин, – пробормотали они чуть слышно, – ни один из нас не отличается безумной отвагой, что бы осмелиться на подобный поступок.
– Вы так думаете? – только и ответил король и тут же спустился со своего трона, держа в руках тяжелый меч.
Он стремительно бросился вперед, туда, где сцепились в смертельном поединке два зверя: два взмаха закаленного клинка – и головы льва и быка покатились по земле. Вложив окровавленный меч в ножны, король повернулся к своим приближенным, застывшим в страхе и изумлении.
– Вам не кажется, что я мог бы быть вашим господином? – вскричал он так громко, что было слышно всем, кто собрался на этом просторном лугу. – Знакома ли вам история о том, как юный Давид победил великана Голиафа, и как Александр, несмотря на малый рост, командовал полководцами, которые были на голову выше него?
Даже те, кто были наименее всех расположены к королю, не смогли выдержать его испепеляющего взгляда; они попятились, ослепленные гневным сверканием его очей, словно перед ними был разъяренный лев, и все присутствующие, рухнув на колени, словно громом пораженные, простерли к Пипину руки, крича в один голос: «Одни только безумцы откажутся признать, что вы созданы властвовать над людьми!»
В тот день Пипину Короткому не впервые пришлось померяться силой с разъяренным львом. Ему не было и восемнадцати, когда во дворце его отца, Карла Мартелла, лев вырвался из клетки. Все слуги в страхе разбежались, и даже сам славный Карл поднялся с трона в волнении и нерешительности. Поблизости играли два маленьких мальчика, вывезенных из Ломбардии вместе с одной из тамошних придворных дам. Лев набросился на мальчиков и мигом их задушил. Пипина при этом не было, но, услышав шум, он прибежал с боевым топором в руках и бросился на свирепого зверя, склонившегося над трупами детей и лизавшего кровь, струившуюся из ран. В тот самый миг, когда зверь поднимал на пришельца горящие глаза, словно почуяв в нем достойного противника, Пипин ударом топора пробил ему череп.
Карл Мартелл, сделав шаг вперед, положил руку на плечо сына: «Этот молодец не даст язычникам вновь ступить на землю Франции, – воскликнул он. – А сарацины будут трепетать перед ним».
Они действительно трепетали перед королем Пипином Коротким и не раз посылали ему подарки, желая заключить с ним союз. Однажды из Испании они даже приехали в Мец, где он тогда находился. Более чем всегда, они искали его дружбы и благосклонности, ведь после девяти лет беспрерывного кровопролития король франков наконец-то полностью присоединил Аквитанию к Французскому королевству. Не раз герцог Вайфарий предавал его, бесстыдно нарушая клятвы, и начинал военные действия. Король пришел к нему с огнем и мечом; от мыса Сен-Венсан до Сен-Мишель-ан-Периль-де-Мер и до берегов Рейна Пипин разослал франкским баронам письма со своей печатью, призывая расправиться с заносчивой гасконской знатью, которая надеялась вернуть независимость своим государствам. Все явились на зов Пипина в Орлеан, где король назначил встречу, и вскоре берега Луары уже пестрели множеством шатров. За войском следовали повозки, груженые продовольствием и амуницией. Пипин бросил большие силы против вассала, то и дело клявшегося в верности королю и всякий раз нарушавшего присягу.
Герцог Вайфарий не был предупрежден о грозном нападении, которое готовилось против него; никто из баронов, призванных Пипином в армию, не предупредил аквитанца, что тому следует быть начеку. Войско герцога сосредоточилось вокруг осажденного им замка Белен. Из Бордо в огромной спешке прибыли его люди. «О чем вы думаете, сир, – сказали они ему, – так долго задерживаясь у какого-то замка? Французы, анжуйцы и нормандцы находятся в Блэ; Гарен из Лотарингии уже миновал Жиронду; если они первыми доберутся до Бордо, вы окажетесь в затруднении». Герцог без колебания снял осаду, которую он долгое время смыкал все теснее вокруг Белена. «Нет времени для совета, надо немедленно и без шума возвращаться в Бордо; если мы промедлим, то к нашему приходу французы уже будут в замке».
Королевская армия не осаждала Бордо, однако по пути захватывала города и замки и громила логова разбойничьих банд, что вселило ужас в сердца гасконцев, и без того измученных бедами, свалившимися на их головы из-за упрямства и вероломства герцога. Его дядья по своей воле передали Пипину мать, сестер и племянниц Вайфария; бароны один за другим сдавались королю, принимавшему их весьма благосклонно. Герцог Аквитанский бродил в окрестностях Перигё, скрываясь в лесах с небольшой группой тех, кто решил разделить его судьбу. Среди них оказалось несколько предателей: в один прекрасный день Вайфария заколол кинжалом кто-то из своих, и с этой новостью они сей же час явились к королю. Некоторые думали, что Пипин имеет какое-то отношение к убийству, потому что оно избавило его от непримиримого врага, в полном расцвете юности и сил и столь отважного, что невозможно было даже представить, чтобы однажды он мог смириться с королевским игом. После гибели Вайфария Аквитания безвозвратно потеряла самостоятельность.
Король Пипин еще не состарился, но он сражался без отдыха двадцать семь лет, с тех пор как встал во главе франков. Время королей-бездельников прошло, и властитель Французского королевства всегда самолично был в гуще событий. Потому-то быстро навалилась усталость, а следом пришла болезнь, вскоре ставшая неизлечимой. На обратном пути из аквитанской экспедиции, находясь в Сенте, король
