Блядь.

Сначала Струп был терпелив. По ночам он сидел в постели со своим стояком и смеялся про себя над сюрпризом, который приготовил для нее - своей тайной. Она не заметила гвоздя в кладке. Он спрятал пряжу. Так что однажды ночью он просто затянет ее на ней. Он свяжет ее, и она подумает, что он трахнет ее на кровати, как тогда другой парень. Он завяжет ей глаза. Затем поставит ее на ноги и повесит пряжу на гвоздь. Она, наверное, будет роптать. А может, и нет. Потом он снимет ремень и слегка отшлепает ее по попе, велит раздвинуть ноги и ударит по внутренней стороне бедер, повернет ее и хорошенько даст по сиськам. Это точно заставит ее взвыть! Да, черт возьми! А потом он швырнет ее на кровать и выбьет из нее все дерьмо.

Вот как он себе это представлял.

Но вся эта задержка заставляла его нервничать. Он дулся. Он почти не разговаривал с ней. Он чувствовал, что она каким-то образом знает о его планах и намеренно портит свое тело, чтобы мучить его. Месячные. Солнечный ожог. Болезнь. Может быть, никакой болезни и не было. Откуда ему знать? Это было очень похоже на нее - найти пряжу, или гвоздь, или пряжу и гвоздь, не сказать ему, сложить два и два, а потом тянуть время.

Даже если болезнь была настоящей, это было ужасно несправедливо. Он был готов, черт возьми! И она сама навлекла это на себя, ты должен помнить об этом, она со своей проклятой историей, с ее несчастным одноразовым перепихоном в Кейп-Мей. Он решил, что раз уж необходимо ждать, то он подождет, но тогда, берегись, сестра. И он неизбежно бросал взгляд на тотем над дверью всякий раз, когда входил в спальню.

И вот однажды вечером, после ужина, она посмотрела на дверь, показала пальцем и спросила:

- Струп, что это, черт возьми, такое?

- Гвоздь, - сказал он.

- А для чего он нужен?

- Ты уже оправилась от своей болезни?

- Ага.

- Тогда я тебе покажу. Раздевайся, - сказал он, а она рассмеялась и назвала его похотливым старым ублюдком, и, казалось, забыла об ответе на свой вопрос.

Что было хорошо. Они легли на кровать, и он начал стимулировать ее рукой, а когда почувствовал, как она раскрывается ему навстречу, он отстранился, слез с кровати и подошел к комоду. Достал пряжу.

- Розовая, - сказал он.

- Может, не надо, Струп, - сказала она.

- Надо.

- Возможно, я не в настроении.

- У тебя появится настроение. Я в настроении. Вытяни руки, черт возьми.

Она улыбнулась.

- Как убедительно, - сказала она.

- Чушь собачья.

Он связал ей руки, оставив петлю для гвоздя. Потом взял шарф и завязал ей глаза.

- Как интересно, - сказала она.

Он понял, что она к этому готова. Ее это заводит. Все будет хорошо. Он поставил ее на ноги.

- Куда мы идем?

- Узнаешь. Сюда.

Он приподнял ее руки, нашел кончиками пальцев головку гвоздя и накинул петлю.

- Струп!

Внезапно она забеспокоилась.

- Все в порядке. Тебе не будет больно, дорогая. Только чуть-чуть.

Он поцеловал ее.

- Господи, Струп.

- Все в порядке. Расслабься.

- Что ты делаешь?

Он не ответил. Вместо этого он поднял свой ремень с пола и позволил ему опуститься прямо на эту мягкую белую тяжелую попку.

- ОЙ-ОЙ-ОЙ! СТРУП, ТЫ ГРЕБАНЫЙ МАНЬЯК, ПРЕКРАТИ! Опусти меня, черт возьми!

- Ни за что. Тебе это нравится, детка.

Он снова нанес звонкий удар.

- СТРУП, КЛЯНУСЬ, ТЫ У МЕНЯ ЗА ЭТО ПОЛУЧИШЬ, СТРУП, СУКИН ТЫ СЫН! ОПУСТИ МЕНЯ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ! ОПУСТИ МЕНЯ, ХУЕСОС!

Хуесос? Черт возьми, - подумал Струп, - я мог бы пронзить ее своим хуем. Он был большой, как огурец. Это была потрясающая идея. Он был гребаным гением. Это за того парня, детка, - подумал он и снова ударил ее.

- А-а-а!

А это за то, что ты мне об этом рассказала.

- Ой! Будь ты проклят, Струп! Хватит, слышишь меня? Достаточно!

- Раздвинь ноги.

- Ты что, шутишь?!

- Раздвинь ноги, шалава.

- ПОШЕЛ ТЫ В ЖОПУ, СТРУП!

- Ладно, тогда я тебя разверну.

- Черта с два.

- Повернись, черт возьми!

- Нет!

И на этот раз, когда он ударил ее, он, черт возьми, имел в виду именно это. На этот раз никаких глупостей, сэр. Этот удар был настоящим. Ничего эротического в нем не было. Он даже почувствовал, как его член немного обмяк. Сам он был уже не таким активным и возмущенным.

Черт, с него хватит. Он уже наелся. Это был ее метод. Всегда такой, черт возьми, образ действий. Их договоренность с самого начала была ее милой маленькой идеей. Он сошел с ума, уступив ей. Он всегда получал от нее только плохое. Вот сука. Шлюха. Он хотел бы выбить из нее все дерьмо. На этот раз сработает его метод.

Он сильно ударил ее.

Она задохнулась, в горле застрял сдавленный крик.

- Ладно, Струп! Ладно. Ты победил. Я сейчас повернусь.

Он стоял и смотрел на ее сиськи, на ее потрясающие сиськи. Умоляя себя показать, на что он способен.

Но он ничего не сделал.

Ему вдруг стало не по себе.

Он стоял, чувствуя себя глупо. Пытаясь понять, что произошло. Сиськи победили его. Они были не так привлекательны, как следовало бы. Так какого черта? Что-то было не так. Все было не так. Ни она, ни он, ни его жизнь. Господи, даже не фантазии. Как должно было