Шрифт:
Закладка:
Горожане в упоении разглядывали невиданный караван, они гадали, что привезли эти удивительные люди, что таится в тюках и коробах, в глиняных сосудах и медных кувшинах, которыми были нагружены утомленные верблюды и белоснежные мулы. Арабские благовония? Китайские шелка? Драгоценные камни из Индии? Слоновая кость из черной Нубии? Жемчуг из полуденных морей? Золото из тех мест, о которых рассказывают в старинных сказках?
— Вот так-то, Гришенька, хорошо меня встретили, — заметила тетка, когда машина тронулась с места, и непонятно было, говорит она с иронией или серьезно. Не научился еще Григорий быстро определять ее интонации, давно они не виделись, да и когда уехали дядя с теткой за границу, его здесь не было.
Потом мать рассказывала, что пошло дело на фабрике плохо. То есть управлял-то дядя Коля хорошо, но вот возникли на горизонте какие-то молодые да ранние, а проще сказать — бандиты, и захотели фабрику отжать. Сначала осторожно так предложили, чтобы их в долю взяли, потом в открытую наезжать начали.
Ну, Николай Голубев был в городе Козловске человек известный, начальство все у него в друзьях ходило. Вместе на охоту, на рыбалку, и прокурор, и начальник полиции лучшие друзья были. А проблема-то была в том, что и этих потихоньку подвинули, кто-то сам в отставку ушел, кого-то ушли со скандалом, одному несчастный случай устроили. И остался дядя Коля без поддержки.
Это все мать потом рассказывала, тетя Аня с ней перед отъездом поделилась, сестры родные все-таки. Тогда слухи ходили, что заправляет всеми бандитами один такой… кличка у него была Парашют, уже непонятно с чего. Молодой, нахрапистый, ничем не гнушался, хотел весь город под себя подмять.
Но дядя Коля человек был умный и предусмотрительный, оценил свои силы и понял, видно, что не выстоять ему, когда однажды попал в аварию. Кто-то на машине тормоза испортил, они и врезались в остановку автобусную.
Шофер умер в больнице, а дядя Коля легкими ушибами отделался. И начал, видно, потихоньку к отъезду готовиться. Кое-какие средства за границу перевел, еще кое-что сделал. А потом объявил всем, что в отпуск в деревню уезжает. Каждый год туда ездил, родительские могилы навещал. Мать Григорию рассказывала, что ей сестра так и сказала, она и не догадывалась, что на самом деле будет.
И вот наутро им уезжать, а ночью дом запылал. Пока пожарные приехали, там уж крыша рухнула, не войти было. Ну и думали, что сгорели родственники, потому как машина их в гараже была.
Но когда завалы разобрали, то никого не нашли. Домработница Нюра тогда в деревне была, они ее заранее послали, чтобы там дом к их приезду приготовила.
Оказалось, глубокой ночью сели Голубевы в скорый поезд, что десять минут на их станции стоит, да и рванули в Москву. А оттуда уж на самолете за границу. В Москве у дядьки, наверно, кто-то был, потому как через три дня приезжает в Козловск адвокат с доверенностью и всеми нужными документами. Да не один, а с поддержкой. И Парашюту, который на фабрику приперся, было сказано прямо:
— Это ты тут, в Козловске, что-то из себя представляешь. А с серьезными людьми лучше тебе не связываться. Если не хочешь отправиться раньше времени на тот свет.
Убедили, в общем. А через два года его в разборке какой-то подстрелили. А фабрика потихоньку работала, но потом все хуже и хуже стало, потому что бизнес, конечно, пригляда требует. Он, Григорий, это хорошо понимает.
Тетка вертела головой, рассматривая, что стало с городом за время ее отсутствия. Ну, отстроили, конечно, главную улицу сделали для туристов пешеходную, там магазинчики сувенирные, кафе с террасами, цветы… в конце улицы церковь. Стоит белая, недавно отремонтировали, и солнце заходящее в куполах отражается.
— Красиво? — не выдержал Григорий.
— Да-да… — рассеянно ответила тетка, — а скажи, пожалуйста, что с нашим домом, совсем заброшен?
— Ну-у… — Григорий замялся, потому что понятия не имел что, знал только, что опять-таки по распоряжению адвоката в свое время дом не то чтобы отремонтировали, но заново покрыли крышей, чтобы стены не прогнили, убрали балки обгоревшие и наняли даже сторожа, тихого, умеренно пьющего старичка, который жил в сарайчике у ворот и потихоньку в доме прибирался, и сад в относительном порядке содержал. А потом он вроде умер, и кто там теперь присматривает, он, Григорий, и знать не знает.
— Стоит дом, не развалился… — неопределенно ответил Григорий.
— Приехали! — Водитель с шиком затормозил у гостиницы.
Гостиница называлась «Золотые рога», и на вывеске был изображен самый настоящий козел с огромными позолоченными рогами. Смотрел козел сурово, без улыбки, и поговаривали, что здорово он похож на хозяйку гостиницы мадам Копытину. Все тут ее — и гостиница, и ресторан внизу, тот самый, «Серебряное копытце». Серьезная женщина, у нее не забалуешь, бизнес свой держит железной рукой.
Однако не поленилась, сама на крыльцо вышла богатую клиентку встретить и приветливую улыбку изобразила.
Еще бы, тетка у нее весь второй этаж сняла, четыре самых лучших номера. Чтобы, говорит, никто меня не беспокоил, мимо не шнырял, в двери не совался вроде бы по ошибке. Знаю я, говорит, эти провинциальные гостиницы, никакого порядка.
Ну, Григорий, когда с хозяйкой договаривался, этих теткиных слов, конечно, передавать не стал, так что все хорошо вышло.
Сейчас он из машины вышел, тетке выйти помог заботливо, но ненавязчиво.
— Добрый вечер, Елена Васильевна!
— И вам тоже, Григорий Николаевич! — ответила хозяйка приветливо, и улыбка стала еще шире.
Ого, даже его отчество помнит! Прежде-то в упор его не замечала, да и не сталкивались они никогда. Что общего может быть у скромного менеджера по закупкам и такой состоятельной женщины? Ничего. А теперь… глаз у нее алмаз, знает, что скоро станет он хозяином фабрики, важным человеком.
Он представил тетку и проводил ее в номер. Тут как раз и багаж подвезли.
Номер у тети Ани большой, комнаты просторные, пахнет свежестью. Потолки высокие, в этом доме когда-то давно купец богатый жил. Ну, с тех пор, конечно, все перестроили, но кое-что просто подновили. Потолки, к
