как долго придётся разгребать дорогу к машине, затем её саму и выезд. Сделав глоток горячего чая, он выдохнул на окно. Ему в ответ метель завихрилась, метнув в стекло множество острых ледяных воинов. Он ещё сильнее нахмурился:

— Какая гадость.

В соседней комнате супруга с сыном смотрели по телевизору концерт, который всё никак не заканчивался. Ему он был неприятен. Тут вернее было бы сказать, что мужчине нравилось, как люди в ящике радуются, пока всё за окном заметает снегом.

С высоты третьего этажа ему было хорошо видно, как с крыши пурга сметает пелену, подбивая её к дверям подъезда. Один из соседей выбежал в халате на улицу, забежал обратно и почти тут же вернулся, натянув шапку. Вмиг добравшись через сугробы к своему гаражу, он едва приоткрыл его, и на ощупь, через щель, начал что-то искать. После неудачных поисков вслепую, он поспешил ногой разгрести снег и ещё сильнее открыть ворота. Теперь Сергей Петрович унял свой гнев. С некоторой потехой он смотрел за соседом и его попытками попасть в свой гараж. Он сделал ещё глоток остывающего чая.

Вскоре герой в халате всё-таки смог открыть ворота настолько, чтобы мог протиснуться внутрь. Ненадолго исчезнув, он выскочил обратно со снеговой лопатой и, едва не падая в сугробы, поскакал обратно. Понимая, что потеха подошла к концу, Сергей Петрович вновь нахмурился и заворчал. Он говорил что-то настолько невнятное, что сам не мог понять, о чём его упрёки: о соседе, непогоде, снеге или обо всём вместе.

— Пап, как думаешь, — подошёл к нему сын, чистя мандарин, — Дед Мороз исполняет желания, загаданные в Новогоднюю ночь?

— Не знаю. Чё?

— В интернете сейчас популярно мнение, что, если чего-то очень сильно желать, то дедушка Мороз обязательно исполнит это.

— Только не говори мне, что ты хочешь ещё какую-нибудь херь тысяч за тридцать?

— Нет, я…

Сергей Петрович рявкнул, заставив мальчика замолчать. Ему послышалось что-то из подъезда, какой-то писк, поскуливание, и это привело его в ярость. Он поставил стакан с остывшим чаем на стол и пошёл ко входной двери. Отворив её, он увидел на ступеньках трясущегося от холода щенка. Весь мокрый от снега, он поднялся на третий этаж и хотел было подойти погреться у батареи, но обессиленный упал на полдороги.

— Ух ты, щенок, — радостно завизжал мальчик, выглянув из-за спины отца. — Давай дадим ему молока? Или колбасы? Посмотри: он весь дрожит.

Отец посмотрел на него с яростью. Мальчик понял — он сказал лишнего.

— Прикормим, и он будет срать здесь у двери. Нет! Нет, нет, нет. Сейчас я его!

Сергей Петрович нацепил тапочки, накинул куртку и выскочил в подъезд. Схватив щенка за холку, он засеменил вниз. Обессиленное тельце, чуя неладное, жалобно застонало, но сопротивляться у него не было сил. Мальчик в испуге босиком кинулся вниз, стараясь остановить отца. За ним кинулась мать, останавливая. Встретились они у двери, когда мужчина вышвырнул щенка на улицу, и, не успев усмирить гнев, встретился с сыном. Мальчик, собрав всю решимость в кулак, старался убедить отца впустить щенка.

— Он замерзнет, он умрёт, что ты делаешь?

Выпустив в подъезд облако пара, Сергей Петрович увидел, как к нему несётся щенок. Бежит и жалобно скулит, стараясь достучаться до разума, до сердца, до милосердия. Но их уже давно не было. Замахнувшись, он нещадно ударил мальчика по лицу и провалился в бездонную яму нахлынувшего гнева.

Сколько прошло времени, да и что вообще происходило, Сергей Петрович понять не мог. Неконтролируемая ярость властвовала над телом, пока разум покорно спал в глубинах сознания.

Он стоял перед окном на кухне, пока из спальни доносились всхлипы сына и утешения его супруги. Медленно мужчина начал осознавать, что мог сделать, и что действительно сделал. Ему хотелось пойти извиниться, попросить прощения за всё, но смелости так и не хватило. Он медленно прошёл к своей комнате, в потёмках укрылся одеялом и постарался уснуть.

Вскоре на улице раздались радостные крики, кто-то запустил салют. Видимо, метель уже кончилась, и кто-то нашёл силы проползти через сугробы, чтобы запустить праздничные они в небо.

Наступил новый год.

Из тяжёлого сна Сергея Петровича вытащил жуткий хрип. Что-то передвигалось по комнате, тяжело шаркая ногами. Среди ужасного клокотания, исходящего от существа, можно было разобрать что-то отдалённо напоминающее «хо-хо». Мужчина открыл глаза. В неестественно тёмной комнате у окна стояло нечто и тяжело перебирало толстыми культями к кровати. Длинные грязные седые волосы падали на пол и волочились как часть одежды, и оно лишь чудом не наступало на неё. Сергей Петрович не мог понять, что он видит, но чувствовал неописуемый ужас. Он заорал во всю глотку, и нечто ответило мерзким захлёбывающимся клокотанием в ответ. В ту же секунду мужчина вскочил и кинулся прочь из комнаты, на площадку. В одной спальной одежде он выбежал из квартиры и судорожно застучал во все двери. Существо с неестественной скоростью неслось за ним, но не догоняло. Казалось, что оно специально находится на расстоянии, чтобы позабавиться тщетными попытками сбежать.

Мужчина стучал в каждую дверь, он колотил ногами и бежал прочь, вниз, вниз, пока не дошёл до двери подъезда. Не раздумывая, он протаранил её плечом и выбежал на улицу.

Холод обжёг ноги почти до колен, и, потеряв равновесие, Сергей Петрович упал лицом в снег. В эту же секунду над ним нависла громадная тень, не меньше самолёта над посадочной полосой. Не поднимая головы, мужчина почувствовал, как нечто опустило свою пасть к нему и с наслаждением выдохнуло. Его пронзила ужасающая вонь — мертвечина и гниль, кровь и смерть окутали его и в этом ужасе он вновь закричал и поднявшись на колени, рванул вперёд. Каждый шаг отдавался обжигающим холодом и болью. Отчаяние забирало все силы и шептало на ухо: «не уйдёшь!».

Он добежал до огромной снежной кучи — засыпанной до крыши машины, и принялся её раскапывать. Он не знал, зачем это делает, но верил, что попав в салон авто, он будет в безопасности. Он копал, пока двухметровое нечто, не смыкая пасти смотрело на его потуги. Ждало, наслаждалось и предвкушало.

Наутро дети, выбежавшие пораньше гулять в первый день нового года, увидели ужасное.

В салоне своего автомобиля, за рулём, сидел Сергей Петрович. Его брюхо было вспорото от паха до груди, а внутренности разбросаны по машине. Вместо них он был до отвала заполнен небольшими угольками, а на голову небрежно был натянут новогодний красно-белый колпак.

Кто или что так жестоко расправилось с мужчиной так и не удалось