приснилось..."

 В детстве как-то приснилось

Что сидят на городских крышах

Вместо башенок-слуховых окошек

Огромные пряничные совы

Почти совсем неживые

Лупают глазами

Головами вращают

Практически одновременно

Поднимают-опускают крылья

По идее

Этот сон должен что-то значить

Предвещать эдакое что-то,

Но ничего не случилось

Вообще ничего не случилось

С тех самых пор...

3. "Окно открыто ночью в расточительный сад..."

Окно открыто ночью в расточительный сад

А утром в ограниченный двор

По вечерам здесь бывает зеленый салют

А днем не бывает ничего.

Поскольку днем мы погружаемся на самое дно,

Куда нет ходу, потому что одно

Речное переливчатое немое кино

Реликтовое слепое пятно...

Гори за сомкнутыми веками, волшебный фонарь,

Вращая шпульки света в темной воде.

Ужи, шестидесятники и прочая божья тварь

Теперь уже везде и нигде.

Теперь, смеясь, вы скатываетесь наперегонки

С крутого склона облачной горы

Лисята, Окуджавы, водяные жуки,

Высоцкие, бродские, бобры... 

4. "Говорят, что в глухие безлунные ночи..."

 Говорят, что в глухие безлунные ночи

Не доезжая кафе «Любава»

На обочине трассы

Стоит никакая не проститутка

Не дальнобойщица-плечевая,

А приличная девушка в белом платье,

Выбегает на трассу, машет руками,

Бросается наперерез машинам,

Просит довезти до ближайшего поворота.

У поворота спрыгиваете подножки,

Торопливо уходит, белое платье

Слишком быстро гаснет в зеркальце заднего вида.

Там, за поворотом, никакого жилья нету,

Только одно заброшенное кладбище,

Пластиковые венки, обесцвеченные дождями,

Мокрые металлические ограды...

В передрассветной мути, в кафе «Любава»

Где хороший шашлык и горячий кофе

Дальнобойщики переговариваются меж собою...

Что-то, говорят, давно не было нашей,

Говорят, паршивая эта трасса,

Чуть зазеваешься и кирдык котенку,

А эта хоть как-то в тонусе держит, всё веселее.

Очень уж за рулем, говорят, одному тоскливо

Очень уж одиноко...

5. "А на девятый день она пишет в Живой Журнал..."

А на девятый день она пишет в Живой Журнал:

«Зря ты не положил мне тапочки и халат

Здесь всё хорошо, но всего один терминал

Люди в очередях по нескольку дней стоят.

Ночью не сплю, клубится пар над рекой,

Едва проступают на том берегу огни...»

Он подходит к окну. Холод стоит такой

В эти зимние дни.

Видит — стена увита сухим плющом,

Ворона ругается с немолодым грачом...

Пишет она: «Не спрашивай ни о чем»,

И он давно не спрашивает ни о чем. 

6. "Закопай шоколадку в снег ..."

Закопай шоколадку в снег

После разломи ее пополам

Тут, неподалеку в кирпичной стене

Есть пролом.

За проломом, на той стороне

Всё, как здесь, но прекрасней вдвойне,

Там сугробы в человеческий рост,

Там у белки распускается хвост,

Там родня сидит за столом,

Там в прихожей звонит и звонит

Черный телефон

Из материала

Со смешным названьем «эбонит»... 

7. "Ревут по грудь вколоченные водяные быки ..."

Ревут по грудь вколоченные водяные быки

Топорщится вода под мостом

Той, что выбралась в полнолуние из темной реки,

Нетрудно распроститься с хвостом.

Она грозна, как знамя, как рязанский спецназ,

Она спала подо льдом, не закрывая глаз,

Ей резал вены рогоз,

Теперь ее можно встретить в очереди в собес,

Вниз по реке плывут огромные города,

Аир и донник царапают свои письмена

О том, что приближается большая луна,

Большая вода,

И больше уже никогда... 

8. " рыхлый снег утки на пруду..."

рыхлый снег утки на пруду

огненное катится колесо

новый вечер в новом году

уже не обещает ничего

а раньше обещал всё

если посмотреть на

горизонт увидишь как встает

облаченная в солнце жена

металлическая Родина.

После потопа 

1. 2Вот еще один ковчег причаливает к горе Арарат..."

Вот еще один ковчег причаливает к горе Арарат,

но те, кого не берут на борт,

давно выращивают подводный сад, строят подводный дом,

они никогда не показываются из глубин,

у них на всех один телевизор — и тот «Рубин»,

и то, что рассказывают Дугин или Гордон,

они понимают с трудом.

Но водяные девочки шепотом друг дружке рассказывают, что там

на корабле, весь в белом, стоит капитан,

и видит на много саженей вглубь, и знает названья рыб,

и нет никого на свете его сильней,

и он когда-нибудь спустится прямо к ней,

и возьмет ее за руку, и они понесутся ввысь,

меж звезд морских и огней.

И станет вода молоко и мед,

и над головой распахнется небесный свод,

и все спасутся, кто еще не успел спастись.

И водяные девочки, запрокинув голову, смотрят туда,

где скользят по морской поверхности чудовищные суда,

черные авианосцы,