Он остановился, и пристально уставился на меня. Чувствую, как ладошки вспотели, и страх, который все это время пыталась погасить, снова появился. Нет, не сейчас. Один, два, три…

— Что с тобой? — Слышу удивление в его голосе, — ты побледнела…

Отходит, но мне не становится легче, наливает стакан воды и ставит его на стол передо мной. Закрываю глаза и переношусь в другое место. Вместо запаха крови там свежий воздух, вместо криков и стонов — тишина. Я называю его — островок безопасности.

— Выпей, — делаю пару глотков, мои руки еще дрожат. — Не хотел тебя пугать, но мне нужно, чтобы у моего помощника была не только хорошая память, но и железные нервы. Если ты не можешь смотреть людям в глаза, как ты собираешь работать? Блеющая овечка мне не нужна.

Вот же… Его слова помогают вернуться в реальность.

— Эта проблема касается только вас, — еще пара медленных вдохов и выдохов, вот теперь все нормально.

— И почему же?

— Потому что… Не обращайте внимания, я это преодолею в скором времени. Извините…

Еще минуту он молча меня рассматривал, а я стоически пыталась выдержать этот взгляд, но меня хватило только на десять секунд, потом я снова уставилась на его грудь.

Он же мне поверил, да?

− После обеда поедешь со мной. Подготовь документы по Галицкому, и принеси мне на проверку.

− Хорошо.

Быстро выхожу из кабинета. Зачем он хочет взять меня с собой?! Еще утром я была бесполезна, да и сейчас не все изучила. Опыт с предыдущей работы, конечно, помог быстро сориентироваться, но этого недостаточно для выездной встречи. Опять будет проверять?! Или ищет повод уволить?!

Когда начальник уходит на обед, набираю номер подруги, единственной, кто поддерживает меня в этом вопросе.

− Ань, привет, − говорю ей. Она всегда сидит в телефоне, поэтому отвечает быстро.

− Привет, дорогая. Ну, как ты? Еще не уволили?!

На счет поддержки я кажется, погорячилась…

− Нет, пока нет, но начальник хочет, чтобы я поехала с ним на встречу.

− Так быстро?! А ты не должна была все изучить… Хотя с твоей памятью уже на неделю все зазубрила, да?

− Да, хотя он спросил только про 2 дня, но я не об этом. Я должна поехать на встречу с клиентом…

− Ты должна была показать, что плохо все знаешь, дура, тогда бы оставил учить тебя.

− Да нет. — Вот ведь любительница перебивать, и не слушать до конца…. − Он заметил, что мне трудно смотреть в глаза, и хочет проверить, как я буду вести себя с клиентами. Что мне делать?

И зачем я об этом спрашиваю?!

− А ты что думала?

− Надеялась, что это не будет так заметно. И что мне не придется ехать на встречу в первый рабочий день.

А так же, что смогу уткнуться в документы и делать вид, что очень внимательно их изучаю. Самое сложное продержаться первые несколько дней. Тогда нервная система поймет, что мне никто не угрожает, и я смогу работать как все остальные. Вот на что я надеялась. Очень надеялась, что это сработает… А теперь неуверенна.

− Ты с этим справишься, подруга. Вспомни, когда мы были в парке, ты смотрела парням в глаза, и все было хорошо.

− Да, но они тогда не смотрели на меня…

− Милая, уже три месяца прошло. Сколько можно сидеть в скорлупе?! Ты такие стены вокруг себя воздвигла, что их никто не сломает. Надо жить дальше.

− Знаю, знаю, ты это уже говорила.

− Значит, послушай еще раз. То, что с тобой случилось, это ужасно. Но сейчас ты возвращаешься к нормальной жизни, поэтому должна с этим справиться. Просто забудь ЕГО и ту ночь.

Легко ей говорить.

− Ладно, спасибо. Я поняла.

На самом деле, я даже ей этого не рассказала. Аня знает, что мне сложно смотреть парням в глаза, но не знает, почему. Не хочу, чтобы она считала меня сумасшедшей.

Глава 4

− Готова? — Спрашивает Виктор Сергеевич после обеда.

− Да.

Вещи собрала, морально настроилась, можно ехать. Главное не показывать, как сердце стучит и ладошки потеют. Я не могу допустить, чтобы меня уволили. Не хочу, чтобы мама оказалась права, когда не разрешала мне работать, и говорила, что еще рано.

− Тогда пойдем, − и почему я слышу сомнение в его голосе?!

− Может, я лучше останусь и подготовлю документы на завтра? — Спрашиваю с надеждой.

− Нет.

Вот же…

− Тогда встретимся на месте, − говорю ему, и разворачиваюсь, чтобы уйти.

− И куда ты собралась? — Придерживает меня за рукав, но я сразу отдергиваю руку. Это же было не сильно резко, да?!

− В офис к клиенту, − делаю шаг назад, − я доберусь самостоятельно.

− Что значит самостоятельно?! Поехали вместе, так будет удобнее.

Да конечно. Удобнее мне будет в своей машине, без присутствия посторонних.

− Нет. Я пойду.

− Не хочу тебя ждать, садись давай, − открывает дверь своей машины.

− Но, Виктор Сергеевич…

− Никаких но. Садись, надо обсудить кое-что.

Блин, да чего он такой настойчивый?! Ладно, открываю дверь и сажусь на заднее сиденье. Мне нужна хотя бы такая дистанция.

− Ты странная, − комментирует мое поведение.

− Знаю.

Заводит машину и встраивается в общий поток.

− Пристегнись.

Делаю, как он говорит, одновременно проверяя телефон. Несколько сообщений от сестры, с просьбой помириться с мамой. Она всегда такая. Очень переживает, когда мы ругаемся. Можно сказать, что она наш буфер, всегда сглаживает ссоры. А теперь винит себя, что ушла на вечеринку, и ее не было дома, когда мы так сильно поругались.

− Алло, − беру трубку, когда звонит сестра. Видимо сообщений ей было недостаточно.

− Катя, почему не отвечаешь? Я же волнуюсь…

− Оль, я занята, − стараюсь говорить тихо.

− Как ты? Приступов не было? — Блин, надеюсь, ее никто не слышит.

− Нет, я в порядке, − почти ведь не считается?! — И говори тише, слухов только не хватало.

− Я вышла на балкон, не переживай.

− И все равно, будь осторожна.

Она работает на несколько этажей выше помощницей прокурора. Мне стоило не малого труда убедить ее, что мне можно уже работать. Но она позволила это делать только с ней в одном здании, чтобы