все-таки жадновата она до неприличия оказалась. Но с другой стороны, что еще можно было ожидать от поглотителя миров Дормамму, точнее от этой скупой подружайки президента? Так что все что не делается все делается … к лучшему.

Тем временем, коротко кланяюсь «Дормамму» и выхожу из кабинета начальницы тюрьмы. В приемной не на шутку встревоженная НаБом чуть ли не подскочила ко мне, где же ее обычная важность и спокойствие?

- Что там у вас произошло? Что это был за … шум?

- Это госпожа НаБом, уважаемая всеми нами Чхве СунСиль выслушала мои условия на ее предложение о сотрудничестве.

- И что? – не поняла НаБом.

- Ну… - индифферентно жму я плечами. - Возможно она так выражает свой восторг и согласие, или … наоборот не выражает. А мне, можно в отряд, тут мне кое-куда сходить захотелось, поразмыслить так сказать о вечном.

С сомнениями в глазах, и не безосновательными, сомневаюсь, что она поверила в радость высокой гостьи, госпожа НаБом все-таки отпускает меня. Ну вот и хорошо, немного отдохнуть и действительно поразмыслить, мне точно не помешает.

Через пару часов после того как наша героиня поразмыслила. Снова кабинет начальника тюрьмы. Те же действующие лица.

Похоже я несколько недооценил СунСиль. После эпического «Вон!» в ее исполнении думал теперь я долго не увижу данную невоспитанную особу. Но нет, ошибся, не прошло не то что полгода, пара часов только миновала, и я снова за столом переговоров, коим стал стол в кабинете начальницы Анянской тюрьмы.

Не понятно, с чего это все вдруг? Чуть ли не впавшая в знаменитый корейский «ук» госпожа СунСиль успокоилась и позвала меня снова? Поняла насколько была не права в отношении меня красивого? Ага сейчас, три раза! Такие люди априори не считают себя не правыми при любых обстоятельствах. Значит ей что-то такое от меня надо такое, что она убрала на время как я понимаю свой апломб и пренебрежение к жалким людишкам в моем лице и снизошла до повторного разговора со мной. А это … настораживает и несколько пугает. Что же такого нужно этой дамочке от меня, а может и не только ей, а самой ее подруге … тьфу, тьфу ты. Чур меня! Как там в «Горе от ума» звучало?

Минуй нас пуще всех печалей

И барский гнев, и барская любовь!

Так что этого мне точно не надо. Ни гнева, ни любви! Когда зашел то сделал приветливое лицо и поклонился вновь, не переломлюсь чай, а так глядишь проканаю за примерную девочку корейского происхождения. Хотя похоже на СунСиль мои действия произвели мало впечатления.

- Садись ЮнМи. – кивнула она. - Давай поговорим более спокойно и обстоятельно. Не бойся, предлагать работу в своем фонде я тебе больше не намерена. Мне люди, которые ставят мне же условия работы в моем же фонде не нужны, какими бы талантливыми они не были. Поговорим немного другом. Все-таки, я считаю, что ты все равно очень строго была наказана за свое преступление. Пять лет — это совсем не малый срок, и нужно ли тебе будет его сидеть от звонка до звонка, смотри сама, но я бы все-таки попыталась на твоем месте его сильно сократить или вообще отменить.

- И что вы предлагаете? – осторожно уточняю я.

- А вот это правильный вопрос! – оживляется СунСиль. - Если ты напишешь на имя президента прошение о помиловании, то я смогу отследить весь его путь и сделать так чтобы оно попало к ней на рассмотрение как можно быстрей. А там как она уже сама решит, так и будет. Президент у нас человек добросердечный, гуманный и человечный. Она бывает очень жалостливой и отзывчивой к таким прошениям. Так что у тебя есть реальный шанс выйти отсюда раньше срока, намного раньше. Так что если хочешь, можешь прямо сейчас написать это самое помилование, а я сама передам его в специальную комиссию при президенте. Ну что ты скажешь на это?

Да, да вот таким людям я точно верю! – это мыслю я про себя. Особенно словам про «доброту и гуманность» нашей президентши. «Самый человечный человек»? – это я уже слышал у Владимира Маяковского. Правда потом нас всех уверяли, что «самый человечный» оказался совсем не таким уж и человечным, а очень даже наоборот. Ну ладно, сейчас не об этом.

Вот не верю я, что прямо КынХе, да и СунСиль с ней на пару, вдруг воспылали ко мне такой резкой любовью, что одна послала другую, нет не в одно известное место, а в тюрьму Анян, что для кого-то, впрочем, равно «такому» вот месту. Ладно. Но все это для того чтобы я такой красивый написал прошение о помиловании, которое, читай меж строк, обязательно будет удовлетворенно, и даже возможно в самое ближайшее время. Звучит очень заманчиво, что ни говори. И где же вы все были раньше, самые … человечные люди?

Что вдруг изменилось в верхних эшелонах власти что ажно сама могущественная СунСиль примчалась ко мне практически простым курьером. И даже после того как не вытерпев моего, с ее точки зрения нахальства, выгнала прочь и вот неожиданно вновь вызвала в кабинет, который временно оккупировала и снова ведет здесь разговоры о том какая у нас добрая президент и как она сильно хочет подписать мое прошение о помиловании.

Угу, такую личную приязнь ко мне испытывает госпожа президент всея Кореи - что даже кушать не может, пока его не подпишет!

Не верю! – сказал бы Станиславский и тут я солидарен с этим уважаемым человеком. Значит что-то неладное в Датском королевстве, а точнее в Корейском государстве. И что тут изменилось? Единственное что изменилось, и что приходит сразу на ум, это конечно же вмешательство в мою жизнь со стороны мирового сообщества, точнее пока