— Это можно, — покивал я. — Берите. Ставка на три месяца — в два раза дешевле, чем было раньше, а потом как обычно. Понятно?

— Да! — вразнобой, но явно повеселев, среагировали полуорки.

— Ну вот и договорились, — улыбнулся я. — Берете воду, деньги оставляете на камушке, все довольны, все счастливы. Кстати, мужики, не подскажете, а куда тут у вас, в Свободной Зоне, трупы девают? А то у меня их много.

— Шо? — аж окосел наиболее представительный из троицы.

— Ну это же каменистый остров, — попытался пояснить я. — С почвой здесь беда, да? Значит, на удобрения идут? Если да, то кому? Как?

— Э…, не так, мистер, — нервно отшагнул от меня самый старший из визитеров. — Мертвяков тащат в город. Свежих. Местные неплохие деньги за них дают, да…

— Зачем они им? — сделал я большие глаза.

— Жрут, — пожал плечами слегка успокоившийся полуорк, уже направивший товарищей наполнять бурдюки. — Мы же на Касдаме. Тут едят все, кроме эльфятины. Особенно эти… которые пираты.

И рассказал мне товарищ зеленокожий вполне своеобычную историю о пристрастии касдамских пиратов перекусить свежатиной «в поле», то есть на работе. Работники моря постепенно привнесли эту моду и к себе домой, что и послужило зарождением рынка рабов, на котором совершенно негодных попросту не было. Касдам большой, деликатеса, то есть мяса, хотят все. За нормальную тушу убитого человека можно получить до полной пригоршни хинтаря, который на континенте можно было обернуть в целое стадо овец!

Но, тут же уточнил полуорк, в Свободной Зоне торговля мертвецами очень не приветствуется. Потому как пираты, которыми Город набит под завязку, вполне могут прийти за добавкой. Незачем дразнить гусей.

— Спасибо за рассказ, — кивнул я. — Тогда вода сегодня для вас бесплатная. А трупы тогда в море поскидываю.

— Это правильно, это хорошо, — горячо одобрил зеленый. — А как тебя звать, мистер? И кто у вас за главного?

— Звать меня Шмызл, — вежливо представился я, зачем-то делая жест рукой с отрубленной ногой, долженствующий заменить помахивание шляпой. — Я же и за главного.

В общем, первый контакт с аборигенами прошёл на самом высоком уровне, подумал я, разглядывая ногу, в то время как многословно простившиеся бандиты уже исчезли с поля зрения. Или не первый? Плевать, пора за работу.

С лишней органикой, нашедшей свой приют в доме, я решил поступить по-человечески, то есть, разделить зоны ответственности: сначала вынести всё во двор, а затем Энно отберет для себя нужное и подлежащее вторичной переработке. Потом мы оставляем кучу до момента, пока некромант приведёт клонов, а сама инсталляция играет свою роль, внушая дополнительный страх и трепет тем, кто сюда сунется до того, как мы получим усиление этими самыми клонами. Базилиус план одобрил, тут же засучив рукава, Крюгер чрезвычайно мрачно выругался, часто упоминая кого-то больного и незаконно рожденного, девушки и эльфы продолжали сидеть с девушками, не рискуя показывать носа. А я трудился, мечтая хоть немного поспать.

На самом деле, психанул вполне логично. Сначала меня чуть не убивает, но подвергает экспериментам заманивший к себе в логово дракон. Потом, тут же, мы грабим банк, буквально сходу, потом долгое заунывное плавание к месту, где меня давно любят, ждут и ценят в несколько весов золотом. Молчу уже про сам Маракат, гномью засаду, ночной штурм (опять же, сходу!). И это не говоря о Волди, который совершенно сам себя уже не напоминал. В смысле — не был больше котом, но при этом требовал внимания, ласки, любви и подзатыльников.

Есть с чего расстроиться.

Как не удивительно, но получилось спокойно проспать до самого вечера, несмотря на то что мы всерьез готовились отражать несколько атак окрестных банд. Проснувшись и сладко позёвывая, я принял от Крюгера кружку с кофе, а также заданный мрачным тоном вопрос, не был ли я в прошлой жизни неким типом, носившим фамилию Гитлер. Или, хотя бы, Цепеш. Подоплекой у вопроса были последствия, вызванные нашим с некромантом решением вывалить «лишнюю органику» около главного входа. Как оказалось, место было выбрано чрезвычайно удачно — входящие за водой или на разведку разумные особо-то ничего и не видели, пока не пытались рассмотреть из-за фонтана этот самый вход. Заметив же внезапное хоррор-шоу из груды высушенных фрагментов тел, разведчики и любопытствующие крайне резко меняли свои планы, устремления и мечты, удаляясь от нашего гостеприимного дома. Чаще всего, на максимальной скорости и с воплями.

— Я был обычным бухгалтером, — мрачно сказал я в ответ на гнусные инсинуации лысого типа. — И сейчас я обычный простой бухгалтер, который просто хочет вернуться к дочерям. Понятно?

— Нет! Но останавливать я тебя не буду. Ну тебя на хер, Криггс!

— И тебя туда же.

— А если серьезно…, — приятель, умостив зад напротив меня, требовательно вперился в мои гляделки: — Что на тебя нашло?

— Лень, — мрачно поведал я ему, отхлебывая из кружки, — и нервы.

— Лень?!! — почти заорал кид, подскакивая. — Лень?!

— Да. Не ори, — поморщился я. — Да, лень. Мы в жопе мира, выстрелов никто не услышит, я, блин, пуленепробиваемый, а должен работать втихую. А как работать втихую, когда эти суки спят чуть ли не казарменным порядком? Вот я и пошёл от обратного, устроил хаос и пальбу, они со сна сами балаган устроили, получилось даже легче…

— А про нас ты не подумал…, — едко начал Крюгер, но был перебит.

— Пройдите ослу в сраку с этими «вами», — ласково улыбнулся я поперхнувшемуся Должнику. — Ты на моем горбу в рай хочешь въехать? То есть, мало, что я зачистил целое логово, так еще и недостаточно приятно сработал? Я тебе что, уборщица? А то, что эти запчасти перед домом, это не только «фу», а еще и политический капитал, который тебе на пользу пойдет — умолчать решил? Иди Эскиольде вставь, ей давно уже невтерпеж.

Крюгер посидел, посопел, потратил чуток нервов, глядя как я безмятежно хлебаю кофе, а затем всё-таки выдал:

— Ты это… поаккуратнее со своим чувством неуязвимости. Я далеко не одного кида знал, которые, заполучив толстую шкуру, пёрли на пули и вообще, по жизни. Прямо скажу — дохли. Чаще всего, от специального боеприпаса в спину, от яда, от магии.

— Мы с тобой, вообще-то, живое доказательство наличия жизни после смерти, — привел аргумент я. — Так чего нам бояться, а?

— Дурак ты, Криггс, — помешал нашему разговору противный стервозный голос выползшей из полумрака коридора эльфийки. — Как ты думаешь, на кой Богу-из-Машины понадобилась бы твоя бухгалтерская душонка? Мертвые обезьяны, их души, они как светящийся криль на морском дне, одну песчинку почти нельзя отличить