не сложа руки сидели. Я вот помню, как в одном южном городе накануне больших состязаний кусты у домов вырубали. Даже лозы виноградные и розы, которые хозяйки насадили. Ну, а вдруг по этой улице кто-то важный проедет? А в кустах этих розовых тати какие Хотя это даже гипотетически невозможно было. А потом я в санатории восстанавливался, а в соседнем какой-то саммит проходил. Так из каждого куста гражданин в штатском выглядывал, и меры такие были, что целительница на работу не смогла пройти — пропуск забыла.

— Ты о чем таком говоришь, парень? — старик настороженно на меня смотрел и даже отодвинулся немного.

— Я не… — я схватился за голову, в которой какая-то каша образовалась, наполненная образами. — Я не знаю! — и опять странность: в этом изнаночном кармане меня не мучила боль от этих образов и они, прорвавшись через условный блок, стремительно заполняли черепную коробку.

— Да, хорошо тебя по голове приложили, — старик покачал головой. — Звать-то тебя как?

— Евгений, — я закрыл глаза. — А ты кто, и что здесь делаешь?

— Меня-то Степан зовут. — Он замолчал. — Вот что, раз уж нам втроём здесь коротать может, век, а, может, чуть меньше, то я тебе расскажу. Тем более, скоро Оксанка вернётся, а ты по незнанию ляпнешь ещё чего.

Не похоже, что Степан в дворянских родах разбирался. И рысь на моем перстне ему ни о чём ни говорила. Только о том, что я к дворянам принадлежу, не больше. Старик же, покрутив ус, начал рассказывать.

Оксана, это его внучка. Он её без родителей растил. Отец у девчонки помер, не смогли они денег на целителя найти, а дочь его непутевая хвостом вильнула и убежала за каким-то егерем залетным. Да так и сгинула где-то. Хорошо хоть дочку маленькую с собой не потащила. Время шло. Жили… нормально, жили дед с внучкой. Богатства особого не было, но и не побирались. И всё было хорошо, но Оксанка выросла. Заневестилась, похорошела. Многие неплохие парни к ней сватались, даже один безтитульный дворянин второй женой звал, да когда это девки молодые на хороших парней смотрели?

Замуж вышла Оксанка за жандарма. Год прожили хорошо. Дед к ним не лез, советов никаких не давал, решил, что молодые сами разберутся. Разобрались. Так разобрались. У него какие-то неприятности на службе начались, часто стал подвыпившим домой возвращаться. Драться начал, Оксану бить. Здоровый гад был, как тот медведь. Ну и однажды так девоньку мою избил, что места живого не осталось. Убил бы, но тут дед попытался его оттащить, да куда там. Вот, когда Генка за Степана принялся, Оксана схватила нож и… Только вот после этого ей каторга грозить начала, а то и казнь.

Тут Арсений подвернулся. Как змей подкрался. Говорил, что нашёл это место, что на него силенок хватает. Да и проход был когда-то, только его заляпали как могли, когда уходили. Макры пытались добывать, вот только нет тут макров. Только в тварях. А в тварях их только одаренные могут достать, такая вот неувязочка.

Когда Степан об этом говорил, то быстрый взгляд в мою сторону бросил. Ну, понятно. Теперь-то будет кому макры из тварей вырезать.

В общем, Арсений всё здесь проверить успел, и понял, что место перспективное. Два небольших форта, как раз на таком расстоянии друг от друга, что без защитных амулетов добежать можно. Он их даже подлатал, защиту обновил, жить можно. А в качестве оплаты такого вот весьма сомнительного убежища и еды с водой, которую Арсений раз в три месяца сюда поставлял, они должны были тварей научиться убивать. Не будет туш, которые баснословные барыши этому ушлому магу приносили, не будет еды. Они однажды по первости три месяца так просидели. Зато выяснили, что мясо тварей можно есть. Не всё, но ту же летягу можно. Она вообще вся целебная оказалась. Печень боль любую снимает, сердце мозги прочищает, а мясо позволяет своим мышцам развиваться в ускоренном режиме.

С голодухи, в общем, не померли, да учиться охотиться начали. А куда деваться, жить-то охота. Арсений похвалил их однажды и выдал Ксюхе амулет защитный, позволяющий дольше находиться за стенами форта.

Вот так и живут теперь. Всё ждут время, когда вернуться смогут. Да вот незадача такая с течением этого самого времени произошла, что они смогут разве что в гробах вернуться. Да и не отпустит их Арсений, это же и лысому ежу понятно.

Только вот совсем недавно произошло нечто, что заставило деда с внучкой всё чаще и чаще задумываться о побеге. Люди начали появляться, такие как я. Но они чаще на останки натыкались. А вот меня благодаря вою Фыры удалось спасти.

Такая вот история незамысловатая. Но Степан доволен был, что меня спас. Мало того, что мужик ещё один, всё помощь, да и поговорить есть с кем. Так ещё и одарённый. А это означает макры, которые, подозреваю, Арсений хрен увидит. Ну, Арсений-то макры, хрен увидит, а вот я очень хочу на него посмотреть.

Если я правильно понял, через портал на раз один человек может пройти. Когда Степана с Оксаной сюда переправляли, Арсений пару средних макров извел, силы восстанавливая. Так что только по одному за раз. Ну, это мы разберёмся. С одной стороны, плохо, что ещё три месяца ждать, когда этот местный Дон Корлеоне заявится. С другой стороны, есть возможность подучиться, да супа из той бультерьерообразной белки хлебать со страшной силой. Чтобы мозги уже на место поставить. Потому что я уже не верю, что это мои музы всю эту дичь на меня вываливают. Например, кто такой этот Дон Корлеоне.

— Женя, ты есть-то хочешь? — спросил Степан, нарушив наше молчание.

— А ты знаешь, да. У тебя случайно нет бульона из летяги?

— Есть, я её и варил сегодня. Да печëнку настоял. Жаль, не хранится долго, — он поднялся и пошёл куда-то за перегородку.

Пока Степан гремел посудой, я обдумывал то, что услышал. Старик не врал. Мало того, он даже не юлил в некоторых вопросах. Я прислушался к себе. Вообще, здесь у меня не только голова почти не болела, но и эта странная эмпатическая способность определять правду как будто усилилась. А ещё Фыра, наконец-то, успокоилась. Она лежала у меня на коленях, свернувшись в клубок и посапывала. Ну, да, чего уж теперь суетиться, всё, что могло случиться на данный момент, уже случилось.

— Держи, — я взял протянутую металлическую миску.

Фыра повела носом и приоткрыла один глаз.

— Фыр, — заявила она и принялась потягиваться, вонзая при этом когти в ногу.

— Зараза мелкая, — подхватив кошку под брюшко, снял её с себя.

— Ох, ты же, — Степан всплеснул руками. — Чем же тебя кормить-то? Молока у нас отродясь не бывало.

— А если такого же бульона дать? Да мяса какого кусочек. Ей уже пора бы мясо начинать есть, — ответил я, пребывая в сомнениях. Но, сомневайся не сомневайся, а кормить рысь чем-то надо. Если пойдет впрок, то буду добывать нам белок, куда деваться? Только мне сначала покажут, как это сделать без ружья.

Бульон Фыра сначала обнюхала, потом осторожно попробовала, села с задумчивым видом, а потом приступила к еде уже основательно. Степан подсунул ей кусочек мяса, к которому Фыра сначала принюхивалась, а потом инстинкты взяли верх, и она принялась его разрывать, точнее, пыталась это делать, утробно рыча при этом. Мясо было странное, слишком красное, насыщенного бордового цвета. Я такого тёмного мяса ещё ни разу ни у одного животного не видел.

Насмотревшись на рысь, вспомнил, что самому не мешало бы подкрепиться. Зачерпнул ложкой бульон и чуть не выплюнул, когда сделал глоток. Сдержавшись, проглотил.

— Соли нет, — пожаловался я, перемешивая бульон ложкой. Вкус у бульона был специфическим. И мясо ни мясо, и печень ни печень, ещё и густо приправленное можжевельником. Только вот не приправленное, если уж соли нет, то остальные специи вряд ли найдутся.

— Это да. Закончилась. А, Арсений, тварь такая, не передал. Во втором форте вроде была. Ксюха, ежели найдёт, притащит. — Ответил Степан.

— Не опасно девушку одну отпускать? — я отложил ложку и парой глотков выпил содержимое.

— Опасно. А что поделать? Амулет только на неё свои силы распространяет, как-то заговорен по особому. Я пробовал с ним выйти, чуть не сдох, так что