Мои желтые «глазки» внезапно заслезились, и я уткнулся мордой в анькины спутанные волосы.

— Сейчас-сейчас он ее сожрет! Уже принюхивается!!!

Не выпуская Аньку из объятий, я медленно развернулся: вокруг клетки собрался народ, ждущий зрелищ. Кроме аборигенов, на меня таращились и явные купцы, и разодетые в шелка дворяне, и даже солдаты в мундирах, и представители других разных рас и сословий. Нда уж, похоже, это все-таки та же планета, на которой я воплотился в младенца!

— Бам! Бам-бам, — я резко оглянулся. По клетке бесцеремонно стучал массивной тростью… живой инквизитор в черном мундире. Не веря своим глазам, я немедленно приблизился к нему вплотную, и мгновенно, одной лапой, — второй придерживал Аньку, — по-медвежьи сгреб инквизитора к прутьям клетки, легко оторвав его от земли. Толпа радостно завопила и отхлынула на почтительное расстояние.

Неожиданно распластанный по клетке инквизитор протянул сквозь прутья руки, вцепился в мою голову.

— Подчиняйся, тварь! — мгновенно проникнув в мои мысли, он требовал абсолютного подчинения. Зрачки врага бешено пульсировали, засасывая в бездну и лишая воли, и под его гипнозом я почувствовал огромное желание разнести клетку, закинуть хозяина на спину и лететь, куда он укажет, пока не сдохну, словно загнанный конь.

— Дядя Роб!!! — отчаянный анькин крик пробился сквозь морок и отрезвил меня. Оказалось, в рабском порыве услужить, я прижал ее к себе слишком сильно, и чуть не выдавил из девчонки все кишки.

— Ах ты, гад! — от ненависти к новоявленному «хозяину» меня затрясло и я едва не раскроил черномундирника когтями от горла до паха.

Я бы многое отдал, чтобы сию же минуту применить к распятому на клетке инквизитору свое умение работать с памятью и душами людей, взятое от погибшего менталиста. Вытрясти всю информацию и тут же сожрать мерзкого гада! Все равно он или станет «овощем», или трупом, ибо: '…нельзя воспользоваться знаниями человека без того, чтобы уничтожить его окончательно и навсегда!

Я представил, как я медленно отрываю от него кусок за куском, и как он кричит, срывая голос, от ужаса… в унисон с Анькой. Анька! При девчонке так уничтожать «плохого дядьку» было нельзя. Не без сожаления я просто злобно треснул «дядькой» по клетке, и с отвращением стряхнул обмякшее — надеюсь, навсегда! — тело с когтей.

К когтю прицепился клок черного мундира, чем навел меня на мысль. Успокаивающе укачивая и похлопывая Аньку по спине, я, пригнувшись, покружил по клетке и нашел на полу другой точно такой же черный клок от мундира ранее погибшего менталиста. Не нужно было быть детективом, чтобы сравнить два клочка ткани по толщине, материалу, переплетению волокон и оттенку черного цвета, — и убедиться в их идентичности. Значит, по мою драконью душу явились из той же гестаповской конторы, в которой мы с девчонками уже погостили. Явился или новый менталист взамен погибшего, или их самый сильный гипнотизер. И, значит, я был на той же планете, на которой без особого успеха пытался прожить свою вторую жизнь без нужды и заботы. Фантазер, мать его за ногу!

Зачем-то и инквизиторам понадобился живой дракон, на приобретение которого не было бабла, но был иезуитский план угнать дракона из-под носов продавца и покупателей безвозмездно, то есть даром. Я передернулся от омерзения, вспомнив свое мгновенное порабощение. Наверняка где-то тут в толпе шифруются и загадочные Непримиримые, у которых, в отличие от халявщиков — инквизиторов, денег было немерено. Как вас много понаехало-то за одну ночь посмотреть на настоящего дракона и добыть его любой ценой!

Я не был настоящим на 100% драконом, но дорогим гостям было явно наплевать на это. Я уже понял, что вечером меня продадут на аукционе целой тушкой или частями, — как выйдет дороже. И если частями выйдет во много раз дороже (а оно — выйдет!), то «друг» Шаман своего не упустит, и все затраты на наше спасение постарается возместить с лихвой. Я не держал на него зла, потому что не собирался отправляться в дальнейшее путешествие частями, в виде пузырьков с драконьей кровью и другими бесценными в магии ингредиентами. У меня, черт побери, тоже был свой план — путешествовать с комфортом, с друзьями и в целом — до последней чешуйки — виде.

Что-то я разнежился на дармовых харчах, пора уже собраться и действовать.

Сначала нужно накормить Аньку, установить с ней мыслесвязь и узнать все о том, где и как сейчас поживают мои девчонки. Зеваки все еще окружали клетку, хотя и пялились на нас с Анькой без прежнего интереса. Некоторые даже принесли с собой пожрать — как на средневековую казнь. Хлеба и зрелищ — мрачно хмыкнул я. И до меня дошло: хлеба, ага!

Немного повертев головой, я выбрал жертву. Желтые глаза уставились на одного из зевак с лепешкой в корявых ручонках и его длинный прыщавый нос тут же заходил, как у крысы, почуявшей опасность. Эх, как бы мне пригодились сейчас умение гипнотизера! Может, тот еще жив, и еще не поздно воспользоваться его знаниями? Самостоятельно обучаться всякой магии я, как выяснилось, мог, но в условиях военного времени этого самого времени на обучение не было. То избы бегут, то кони горят, кхм…

Я протяжно вздохнул, от чего прыщавый вздрогнул, и повёл его гипнотизирующим взглядом поближе к клетке. Засранец пытался сопротивляться, поэтому к прутьям, рядом с которыми валялся горой тряпок менталист, он приближался зигзагами, как убегающий заяц. В толпе раздались крики, особо нервные (а, может быть, особо умные) врассыпную бросились прочь от вожделенного зрелища. Все, кроме прыщавого: его ноги несли его прямо в мои лапы. В ноздри ударил острый запах нечистот: видимо, жертва со страху обмочила штаны. Я снова издал вздох — на сей раз это был вздох отвращения. Зассанец по-бабьи тоненько взвизгнул и запустил в меня лепешкой. Не выдержав смрада, я наконец отшвырнул его и вручил подобранную добычу Аньке. Лепешка выглядела совершенно неаппетитно, но было не до жиру, поэтому я не нашел ничего лучше, как навести на хлеб иллюзию пирожного.

- Пирожное с розовым бочком! — восхитилась девчонка, набивая рот. — И вжбитыми шливками!

- С взбитыми сливками! — машинально подтвердил я и предложил поиграть в новую игру «ешь пирожное и говори без слов!».

Без всяких напитков в склянках, помогающих пробить блокаду, я на удивление легко, в одно мгновение, установил с ребенком мыслесвязь. Может, потому и легко, что никакой блокады и никакого страха у Аньки не было. Она ела «пирожное», мысленно болтая со мной, и так же безмятежно в один миг уснула, выронив недоеденную лепешку.

Хотя, возможно, ее так быстро успокоила именно еда. Помнится, читал где-то, кажется, в популярной в 90-е порнографической газете «Спид-инфо», что именно поэтому пассажиров кормят в самолетах, даже если лететь им всего пару часов. Человеческий организм — штука любопытная, невозможно одновременно есть и паниковать. В статье было что-то про стюардессу на пенсии, которая по дури уложила свою тачку на крышу в кювет и, несмотря на переломанные конечности, начала жадно жрать рассыпанные на земле конфеты. Потому и выжила: мозг отключил панику и включил режим хладнокровного выживания, заставив ее позвонить спасателям и четко обрисовать свое местонахождение и происшествие. Впрочем, может эта история и была враньем, как и отфотошопленные сиськи и жопки на разворотах желтой газетенки. Читателям, впрочем они нравились (как и мне, чего уж скрывать)…

Погружённый в свои мысли, я свернулся калачиком, вернее, — детской кроваткой с бортиками, — вокруг спящего ребенка и стал переваривать полученную информацию.

Паззлы, полученные от Аньки, сложились почти в полную картину, и если каких-то кусочков и не хватало, то их легко можно было додумать.

«Сегодня двадцатый день, как нас нашли в пустыне», — сообщила мне Анька по мыслесвязи. А я-то все голову ломал, — как караваны добрались до Шамана за одну ночь? Пустыня, что ли, была совсем маленькой и находилась в самой гуще стран? Значит, это для меня прошла одна ночь, а на самом деле я проспал почти три недели. Может, Шаман приказал подсыпать мне снотворное в воду, чтобы я ничего не жрал до приезда дорогих гостей? Хм, ну что же, надеюсь на это, потому если это я сам впал в спячку после трансформации, то это крайне нежелательное последствие применения магии.

«Нас вкусно кормили и лечили! Было весело, мы с мамой играли: мама пачкала всем лица и путала волосы. Правда, все время приходили чужие тети, ругались и заставляли нас мыться и причесываться…».

Я яростно щелкнул