Какой-то матрос, которого он даже не знал. Во время абордажа «Сан-Хосе» он вдруг подбежал к Нельсону и схватил его за руку и сказал, что очень рад видеть его. «Свое поведение он объяснил тем, что в ближайшее время ему может и не представиться другой возможности выразить мне свое уважение». Я же говорил – они будут верить в него почти как в Бога!

…Нельсон поднялся на борт «Виктори» уже в сумерки. Легкое ранение он все же получил. Небольшая контузия, ничего серьезного. Но переодеться он не успел, и вид у него был… Как у человека, побывавшего под обстрелом и в двух абордажных боях. Джервис, напротив, переоделся. Пришлось. Стоявшему рядом с ним матросу ядром оторвало голову, и адмирала с ног до головы залило кровью. Так что Джервис встретил Нельсона на квартердеке при полном параде.

Не боясь испачкаться, адмирал крепко обнял Нельсона. «Мой дорогой друг Горацио! Я не знаю, как вас благодарить, у меня не хватает слов!» Слова он нашел и сделал Нельсона, по его признанию, «совершенно счастливым».

Англии была очень нужна эта победа, она ее получила. Благодаря Джервису, Нельсону, Коллингвуду, Трубриджу… Англичане захватили четыре испанских корабля и победили противника, который больше чем в полтора раза превосходил их числом. Англии была нужна именно такая победа.

Джервис стал гафом Сент-Винсентом и получил большие призовые. Нельсон – орден Бани, который сделал его лордом. И – чин контр-адмирала Синей эскадры. Он будет доволен? Узнаем чуть позже.

…Несчастный адмирал Кордоба чуть не попал в плен, его с трудом, но спасли. Человека, который когда-то распорядился готовить суп гаспаччо для своих матросов, чтобы они не болели цингой. Сработало. Вернувшемуся после поражения в Мадрид Кордобе прислали предписание. Никогда больше не появляться при дворе…

Глава третья

Смутное время

«Моя дорогая Фанни, все, что мы сможем позволить себе, – это коттедж, но мои цепи, медали и нашивки дорогого стоят! Мы должны довольствоваться тем, что можем себе позволить».

Он все-таки обижен. С одной стороны – дождь наград вроде был. С другой – в карманы мало что попало. Сент-Винсент и другая своеобразная точка отсчета. Раньше Нельсон жаловался на отсутствие наград, сейчас его больше всего волнует безденежье. Не скажу, что раньше он гонялся за славой, а теперь – за призовыми, но о деньгах он Фанни говорит постоянно. Вернее, пишет, ведь в Англию он пока так и не вернулся.

Для Англии 1797 год хорошо начался и очень плохо продолжился.

«Мы, взбиравшиеся среди бурь и военной грозы по качающимся снастям на смертельную высоту гнущихся мачт, – будем ли мы терпеть, чтобы с нами обращались хуже, чем на улицах Лондона с собаками!»

Слова из одного из многочисленных «обращений матросов к нации». Через несколько недель после величайшей победы на море начались восстания моряков. «Волна» была серьезной, да даже не волна, а самый настоящий шторм.

Разумеется, матросы имели полное право быть недовольными и низким жалованьем, и жестокими порядками, царившими на флоте. В середине 90-х годов XVIII века стало ясно, что недовольство достигло критического уровня. Но я совершенно не разделяю мнения тех, кто обвиняет лордов Адмиралтейства в том, что они не попытались «снизить накал». Да практически никто и никогда не делает этого до тех пор, пока восстания не начинаются!

Зачем долго рассуждать? Можно бояться того, что матросы подхватят «французскую революционную заразу», только прививок-то все равно нет. Это как один из моих любимых исторических споров – могла ли в Англии конца XVIII – начала XIX века произойти революция? В свое время я довольно много занимался изучением всех народных волнений в Англии того периода и могу сказать с уверенностью лишь одно. Между могла и была близка к есть очень существенная разница.

Промышленная революция ухудшила положение народных масс? Еще как! Пропасть между богатыми и бедными расширилась до невероятных размеров? Краев не видно! Однако есть почва, а есть и то, что на ней может произрасти. И, не вдаваясь в детали, скажу: революция – вряд ли, а народные волнения – гарантированно.

Матросы – тоже народ, но народ особенный. Сошлюсь на одного из моих любимых историков, Джорджа Маколея Тревельяна. Цитата длинная, но она того стоит.

«Контраст между их (матросов. – М. К.) жалобами и недисциплинированностью и их отвагой и стойкостью в боях и во время блокады может показаться необъяснимым. Однако разгадка этого противоречия заключается в следующем: моряки знали, что, несмотря на то что с ними дурно обращались, нация считала их своим оплотом и славой; что при взгляде на какого-либо нельсоновского молодца с его просмоленной косичкой глаза сухопутного жителя загорались любовью и гордостью. Страна, которая обращалась с ними так плохо, доверчиво рассчитывала на их защиту, и они это знали».

Тревельян обращает внимание на наиважнейшую вещь, которая во многом объясняет и поведение матросов, и, что не менее важно, реакцию Адмиралтейства и офицеров флота. Никто не оспаривает справедливость требований восставших в Грейт-Ярмуте или Плимуте матросов. Однако также объяснима реакция их командиров.

Вряд ли стоит оправдывать непомерную жестокость, но то, что ее проявили, – абсолютно закономерно.

Хотя бы по одной причине. Шла война, и вспыхнувшие беспорядки адмиралы посчитали чем-то вроде предательства. Они-то точно считали флот «оплотом нации», а тут такое… Хотите почитать про действия восставших, военные суды и прочее – есть старая книга советского историка В.Г. Трухановского про Нельсона. Там все подробно и с пафосом. Кстати, на уступки правительство все же пошло. А я просто предлагаю посмотреть на поведение двух адмиралов, Джервиса и Нельсона.

Джервис, на кораблях которого мятежники появились прямо во время похода, наказывал их предельно строго и показательно. Письмо Нельсону:

«Приговор должен быть приведен в исполнение завтра утром, хотя это и воскресенье, поэтому позаботьтесь о том, чтобы лодки с матросами вашей эскадры прибыли вовремя».

Как раз «история с воскресеньем» очень показательный пример. Казнить можно, но в воскресенье – нехорошо. Как-то не по-христиански. Некоторые стали возмущаться.

«Вице-адмирал Томпсон в официальном донесении осмелился порицать казнь в священный день, поэтому я настоял на том, чтобы он незамедлительно покинул флот, иначе я сам бы отправился домой. И я поставил условие: никаких больше адмиралов!»

Ответ Нельсона:

«Мне жаль, что вам пришлось разойтись во взглядах с вице-адмиралом Томпсоном, но даже если бы день казни выпал на Рождество, я бы все равно приказал казнить бунтовщиков! Можно лишь догадываться, что их сторонники внушали бы матросам за воскресным грогом».

Нельсон не хотел вешать матросов, да и человек он религиозный, но…