— Нет. Ты не избалованная капризная девица, — недобро бросил он, продолжая нависать над ней. И почему в лифте они одни? Почему никто с ними не поехал? — Я говорю лишь о том, что твоя истерика не уместна.

Лия задышала глубже.

Спокойнее… спокойнее…

— Я не истерю, Родион. Ты видишь, чтобы я кричала? Чтобы что-то предъявляла? Требовала? Как-то нехорошо о тебе отзывалась? Нет, Родион. Нет. — Для пущей убедительности она развела в сторону руки и быстро заморгала, стараясь скрыть слезы, что неожиданно оказались близки.

— Твое лицо красноречивее любых слов, — более ровно проговорил Родион, всматриваясь в нее.

Лия отвернулась.

Не удержалась…

— Я рада, что ты научился считывать и понимать меня. Я нет. Мне не удалось, — прошептала она, обнимая себя.

— Лия…

Кто-то свыше услышал ее. Дверцы лифта плавно разъехались в сторону, и в кабину вошли двое парней. Родион сразу встал таким образом, чтобы частично загородить Лию от них. Девушка качнула головой. Лишнее это. Вот правда. Чего напрягся, спрашивается? Никуда она не убежит с подводной лодки. Никуда не денется.

Пройдет день-два. Она оклемается и, скорее всего, подумав головой, придет к выводу, что ничего страшного не произошло. Что она оказалась наивной влюбленной дурочкой, которая нафантазировала себе черт-те что.

Немного ей надо было, чтобы полюбить. Ласка и тепло. Забота. И все, она поплыла, забыв обо всем.

Купалась в счастье и думала, что так будет всегда.

Родион Таширов им отвел пять дней. Немало, на самом деле.

Нет-нет, она Родиона не очерняла, не приписывала ему негативные черты. Мысленно не обзывала. Зачем? Он хороший. Действительно. Дельный мужчина, богатый. О ней заботится. Вон, даже телохранителя нанял, чтобы с ней больше ничего не случилось. Чтобы она и дальше не чудила.

А от того, что горло тисками сжимает и дышать сложно, — так это ее реакция. Ее физиология.

Ее мечты…

Завтра или послезавтра снова будет все хорошо. Она будет улыбаться Родиону, строить новую жизнь с ним. Надо немного подождать. И все.

В номере Лия первым делом схватила кондиционер и начала прибавлять температуру. Родион встал рядом, наблюдая за ней.

— Тебе холодно?

— Да.

— Давай я.

Он протянул руку. Обручальное кольцо блеснуло на безымянном мужском пальце.

Лия молча протянула ему пульт. Не получалось у нее… Ничего. Неправильно она подходила ко всему.

— Я… сполоснуть. Ладно?

— Конечно.

Лия сбегала. Позорно и трусливо.

Войдя в ванную, закрыла распашные ставни, через которые можно было смотреть на комнату и из окна.

И заперла дверь.

После чего медленно съехала по ней на пол и зажала рот ладонью.

Не прошло и минуты, как дверь попытались открыть с другой стороны.

— Лия! — громко позвал ее Родион.

Она упрямо мотнула головой, точно он мог ее видеть. Говорить не могла. Невидимая рука сжала горло с дичайшей силой, каким-то образом умудряясь обдирать его и изнутри.

Дверную ручку несколько раз повернули из стороны в сторону.

— Лия, не закрывайся от меня… Девочка, давай поговорим…

— Потом, — выдохнула она, прокашлялась и более громко сказала: — Я хочу побыть одна. Можно?

Лия с силой зажмурилась и с удивлением отметила, что слезы все же потекли по щеке. Предатели… Чтоб они неладны были!

Она вышла из ванной полчаса спустя. Родион сидел в кресле, листал что-то в телефоне. Увидев ее, отложил гаджет и сразу поднялся. Лия мазнула по нему взглядом и направилась к кровати. Пусть час и не был поздним, сил ни на что не было.

Родион сделал шаг в ее сторону и остановился, молча наблюдая за ее действиями.

Забравшись под одеяло, Лия повернулась к нему спиной, подложив конец одеяла между ног.

Некоторое время в комнате стояла оглушающая тишина. Казалось, даже звуки с улицы больше не проникали внутрь.

Лия лежала, не шелохнувшись. Потом выдохнула.

Матрас рядом с ней прогнулся. Мужская рука коснулась плеча.

— Дай мне время, Родион, — глухо проговорила она, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно. — Немного. Я переварю и… Все будет хорошо. У нас договорной брак. Это нормально… Ну-у-у, то, что ты так себя ведешь. Правильно же? Мы не договаривались, что будем безоговорочно доверять друг другу, делиться сокровенным и так далее и тому подобное. Я понимаю, брак — это сложно. Это…

Она не договорила, перевернулась на спину и посмотрела на Родиона.

Тот выглядел недовольным. Может, даже раздраженным. Разбираться в его настроении не было ни сил, ни желания. Здесь бы со своими чувствами совладать. Усмирить их.

— Вот видишь, как жениться на почти малолетках. Взрослая женщина поблагодарила бы тебя за заботу. А я… Я из мухи сделала слона, — жалко произнесла она, шмыгая носом и выдавливая из себя улыбку.

Родион молча слушал ее, потом провел рукой по коротким волосам и поднялся.

— Медовый месяц, кажется, закончился раньше, — пробормотал он.

Глава 20

— Ты чего злой как собака? С молодой женой поругался? — стебал его Марат.

— Заткнись, — бросил Родион, упираясь взглядом в чертежи.

Злым он себя не чувствовал. Скорее, растерянным.

Два дня назад они вернулись с Лией в город. Девушка улыбалась ему, разговаривала. Не строила из себя обиженку.

Казалось — идеально!

А вот нихрена!

Она точно отморозилась. Возвела между ними стену, и как он ни бился эти дни, преодолеть ее не получилось.

О нет! Она не ссорилась, не высказывала своего недовольства. И от постели, мать вашу, не отлучила!

Не сказала «нет», когда Родион вчера притянул манящее, сводящее с ума тело к себе. Лучше бы по роже заехала, честное слово! Выплеснула из себя весь негатив, успокоилась бы!

Ничего подобного Лия не делала. Она позволила себя целовать. И целовала в ответ. Трогала его. Гладила.

И смотрела.

Как на чужака, который имеет права на нее. Глаза огромные, и на их дне самая что ни есть настоящая бездна, в которую ныряешь с головой, а там ничего нет. Ни тепла, ни отклика.

Сухая Лия оказалась. Не возбудилась. И пару раз ноги интуитивно сводила вместе. Открыто не отказала ему. За нее это сделало ее тело.

Родион психанул и откатился в сторону, почувствовав себя насильником. Потом грязно выругался, встал с постели и пошел работать. Просидел в кабинете почти до утра.

Вернувшись в спальню, упрямо притянул Лию к себе. Спать она будет у него на груди! И точка.

Его добил ее горестный вздох. То ли в полусне, то ли наяву.

Утром поговорить не удалось, позвонил подрядчик. Пришлось уехать из дома.

Вот что такого