– Макс, привет. – Я уселась за стойкой на свободный табурет.

– Какими судьбами? – удивился он. – Ты разве не выходная сегодня?

– В свободное время имею право заходить куда хочу. Нальешь мне за счет заведения? Учитывая, какой вклад я внесла в его процветание.

– Сама видишь, как сегодня тухло. – И Макс нырнул под стойку.

Появилась бутылка виски.

– Тебе со льдом?

– Только лед положи, как себе. Никакого суррогата.

– Обижаешь.

Макс и в самом деле классный бармен и знает все тонкости своего ремесла. Только вид у него… Я одно время даже заподозрила его в нетрадиционной ориентации. Но нет, он гетеросексуал. Просто имидж такой. Для девчонок подружка, для клиентов подушка. В которую можно поплакать. А подушка не должна выглядеть брутальной, она должна быть мягкой.

– Я слышала, мент вчера заходил.

Я глотнула виски: то, что надо! Все консуматорши со стажем рано или поздно переходят на крепкие напитки. Коктейли – это адские смеси, спирт с сахаром, что больно бьет по организму. Этак пулей вылетишь в тираж. От вина изжога, от шампанского наутро голова гудит. Эти пузырьки, они коварные. Углекислый газ. Поэтому водка или виски. Натурпродукт.

А не пить я уже не могла. Мне надо расслабиться.

– Леша стукнул?

– Я его за язык не тянула.

– Да этот мент сюда как на работу таскается. Я же сразу сказал: упертый.

– Так и не удалось раскрутить его на выпивку?

– Я уж и так, и этак. Завязал, говорит.

– Ладно, работай дальше, – усмехнулась я. И вдруг взглянула на Макса в упор: – О чем был разговор?

Он смутился и отвел глаза.

– Ты что, меня заложил?!

– Тихо ты, – прошипел Макс. Рядом и в самом деле сидел клиент. Который косился в мою сторону масляными глазками.

Вот почему так: когда ты на работе, приходится прикладывать максимум усилий, чтобы расположить мужика к себе. А когда у тебя законный выходной и ты просто сидишь за стойкой и потягиваешь виски, объект находится сам собой. Я наметанным глазом определила, что клиент при деньгах и ищет общения. Девчонкам его перекинуть? Так он на меня глаз положил!

Господи, как же меня мутит от этих козлов! Наверняка ведь женат! Я перегнулась через стойку к Максу:

– Что именно ты сказал менту?

– Как ты и просила, чего кипятишь? Про Воробышка речь зашла.

– Про Володьку? – Я чуть не задохнулась от злости. Что значит, зашла?!

– Так он ведь теперь далеко. За бугром. Его все равно не достанут. Тем более такой поток мигрантов. Вон, пробки на границах.

– Без тебя знаю. Не лечи. Тебе вообще не стоило называть его имя.

– А что мне еще оставалось делать – твое назвать? Мент спросил, у кого из девчонок в день ограбления был выходной.

– Сообразительный.

– Тебя ведь не было в баре. А я сказал, что не помню.

– И?

– Штука.

– Чего?!

– Штука баксов, – невинно посмотрел на меня Макс.

– Ну ты и говно! Я же тебе заплатила!

– А я уже понял, о какой сумме идет речь. Навел справки. Может, в долю возьмешь? Помогу легализовать. У меня большие связи.

Ага! Среди торговцев наркотой! Я уже давно разгадала твой секрет, красавчик. Чтобы не спиться и не спятить на такой работе, надо чем-то себя стимулировать. Силы-то не безграничны. И нервы не железные. Работа в ночную, и только в ночную, смену укатает любого. И быстро. А ты уже несколько лет в этом баре. На «колесах» однозначно.

– Я подумаю.

В дверях показалась подружка, с которой мы должны были встретиться, и я встала.

– Уже уходите, девушка? – огорченно спросил мужик, сидевший рядом. – А я хотел вас выпивкой угостить. Может, передумаете?

Я на мгновенье застыла. Макс ухмылялся, мол: ну, чего же ты? Твой ведь контингент. Мужик созрел, пока ты тут сидела.

– Извини, ты клевый, но в другой раз. – Я натянула на лицо профессиональную улыбку.

Мне надо работать. Но эта работа иного рода. За нее уже заплачено, и заплачено безумно много. Я сижу на куче денег и ничего не могу с ними сделать. Потому что и их, и меня усиленно ищут.

И моя задача сейчас – просто тянуть время…

Хороший папа плохой совет не даст

Визиты в Бережки всегда напрягали Снегина, но и поездки к родителям вместе с Аллой напрягали ничуть не меньше. Мама уже отчаялась «ребеночка» женить, поэтому к Алле относилась еще трепетнее, чем к бабушкиной фарфоровой чашке, расписанной маками. Стоило кому-нибудь подойти к полке, где стояла эта знаменитая чашка, глаза у Елены Валентиновны Снегиной делались испуганными, и весь ее вид говорил: нет-нет, только не это!

Но чашка была фамильной реликвией и принадлежала Снегиным. Алла же принадлежала сама себе и могла исчезнуть в любой момент, чего Елена Валентиновна боялась гораздо больше, чем разбитой чашки. Однажды, когда они остались наедине, мама со вздохом сказала:

– Тебе бы, Женя, что-нибудь попроще.

Он и сам это прекрасно понимал. Их с Аллой швырнуло друг к другу с разных ступеней социальной лестницы, причем швырнул слепой случай. Если бы Снегин сам не вызвался «поддерживать контакт с объектом» и внедриться в семью Петровских под видом МЧ, симпатия к нему Аллы так и осталась бы просто симпатией – ну, мелькнул на горизонте парень, который показался необычным, поскольку резко выделялся из окружения Аллы, и пошел дальше своей непонятной дорогой. А Алла пошла бы своей.

Но теперь они живут вместе и собираются когда-нибудь пожениться. Хотя сегодня Снегин уже не испытывал насчет этого такой уверенности. Потому что вчера они сидели в каминном зале шикарного особняка Петровских, хозяйка которого, Эвелина Вячеславовна, была в сногсшибательном вечернем платье, стол ломился от деликатесов и изысканных вин, стоимость которых была как минимум пятью нолями за бутылку, а вышколенная прислуга ходила меж гостей с подносами, полными других деликатесов. Так живут миллионеры.

А сегодня они с Аллой сидели в гостиной у Снегиных. Так громко называлась большая комната в трешке, куда Снегины переехали восемь лет назад. Свою квартиру они считали шикарной. Она и в самом деле была прекрасной по местным меркам: и ремонт хороший, и мебель еще относительно новая, и бытовая техника в полном комплекте. Есть чем гордиться.

Елена Валентиновна в честь праздника (а визиты единственного сына с девушкой всегда являлись для нее праздником) выставила на парадную скатерть любимый сервиз. Подполковник полиции питала слабость к полевым цветам. Поэтому тарелки были с ромашками, они же украшали супницу. Снегин ничего против ромашек не имел, он с детства к ним привык, но невольно косился на Аллу. Вспоминая сервировку вчерашнего банкетного стола.

На этом столовых приборов с бокалами явно не хватало, и не хватало заметно с точки зрения этикета, который Снегин уже успел возненавидеть. Что касается еды, тут разница была еще заметнее. Елена Валентиновна, человек старой закалки, до сих пор крутила на зиму заготовки. Которые и украшали сейчас стол вместе с уткой в яблоках. А еще мама испекла торт! Для нее это было верхом уважения к гостям: самой замесить тесто.

Так в основной своей массе и живет провинциальный средний класс. И хоть ты лбом бейся о стену – трудно представить Елену Валентиновну Снегину и Анастасию Сергеевну Петровскую за одним столом. О чем им говорить? Обе женщины прекрасно это понимали и не горели желанием познакомиться.

Алла, надо отдать ей должное, вела себя крайне деликатно и обходилась теми столовыми приборами, которые имелись в наличии. Снегин готов был выдохнуть. Но почему отец ведет себя так странно?! В присутствии Аллы Юрий Евгеньевич начинал сыпать анекдотами – такими бородатыми, что Снегин невольно розовел. Но приходилось и краснеть, когда среди них встречались пошлые. Вот к чему?!

Когда приезжает Алла, родители сами на себя не похожи. И мать, и отец интеллигентнейшие люди, образованные, умные, с ними есть о чем поговорить. Мама любит оперу и даже окончила в детстве музыкальную школу по классу фортепиано. Зато терпеть не может готовить – неизменные яйца на завтрак в виде омлета или глазуньи Снегин успел возненавидеть, пока жил с родителями.

И вот вам, пожалуйста: утка! И торт. Мама приготовила утку?! Снегин с опаской смотрел на дичь, лежащую на ромашках и в яблоках в центре стола.

Папа столько уголовных дел раскрыл, что может считаться ходячей криминальной энциклопедией. И нате вам! Анекдот за анекдотом!

– На собеседовании при отборе в симфонический оркестр. «Поздравляю, вы прошли! Давайте оформляться. Как вас зовут?» – «Иван». – «Надо же! А фамилия?» – «Иванов». – «Да, случаются еще чудеса. Ну а отчество?» – «Моисеевич». – «Как же глубоко может быть зарыт талант!»

– Папа!

– Что – папа? – Юрий Евгеньевич с обидой посмотрел на сына.

– Алла еще подумает, что ты антисемит. Давай сменим тему. Я вообще-то о деле хотел поговорить. У меня