Так вот, Лев Алексеевич затеял как раз в это время грандиозный проект: получил, пользуясь связями, лицензию на застройку большого участка на окраине Москвы, в очень хорошем месте и решил строить там гольф-клуб с примыкающим к нему отелем, спа-центром и элитным коттеджным поселком для особо белых людей. Понятно, что такой проект стоил очень дорого, и Цареву срочно нужны были крупные инвесторы. Однако и потенциальные выгоды такой комплекс в Москве сулил очень привлекательные, поэтому Льву Алексеевичу удалось раскрутить моего клиента и еще трех его таких же состоятельных друзей на солидные инвестиции в проект.

Мой клиент с друзьями уже просчитывали будущие прибыли, планировали, как будут развивать гольф-клуб и какого именитого мастера пригласят для строительства гольф-полей, когда господин Царев, собрав полученные миллионы долларов, тихо свалил в закат. Попросту улетел за океан в одну гостеприимную латиноамериканскую страну, оставив инвесторов наедине с их мечтами и планами, которым не суждено было реализоваться.

Скандал был впечатляющий. И, казалось бы, все, хэппи-энд, по крайней мере для попивающего экзотический коктейль на далеком побережье Льва Алексеевича, однако не учел он особенности мировоззрения и уклада жизни в России 90-х. Это вам не толерантная Европа. Клиент мой с друзьями покручинились немного, пожурили Царева за недальновидность и дурной нрав и скинулись снова, инвестировав в небольшой проект по устранению сего неприятного субъекта специально обученным профессионалом. Так что попользовался Лев Алексеевич нечестно нажитыми миллионами совсем недолго. Нет, мне, конечно, все вот так в деталях не докладывали, но я слышал про этот заказ, а спустя несколько недель мой клиент был очень доволен, и искал, куда ему вложить, примерно ту же сумму, что Царев у него опрометчиво увел. И я понял, что не только грохнули воришку, но и деньги как-то умудрились у него изъять и вернуть.

* * *

Выходя с Никифоровной за ворота базы, я пребывал в каком-то неопределенно-расслабленном состоянии. Хамство Царева не оставило в моих мыслях и следа, весь неприятный осадок испарился, едва я вспомнил его историю. Вместе с тем, я вдруг осознал, что вживую впервые встретил человека из моей прежней жизни. Это стоило серьезно обмозговать на досуге. Я ведь в Москву еду поступать. Там вероятность подобных встреч увеличится многократно, надо быть готовым, чтобы случайно не напортачить. Но и потенциал подобных встреч может быть очень велик. Вот кто мне мешает хорошо перезнакомиться с теми, кто сейчас никто, а после краха СССР станет миллиардерами? И я даже могу выбирать тех, про кого точно знаю из будущего, что они люди благодарные и совсем уж зря кровь не проливают.

— Не обращай внимания, Паша, — расстроенно сказала Никифоровна, — это просто человек такой, не уважает других.

— Что вы, Анна Никифоровна, я и думать забыл уже, — успокоил как мог бабушкину подругу, — мне с ним детей не крестить.

— Ну и шутки у тебя, — махнула рукой Никифоровна и улыбнулась, — зачем искал меня?

— Бабушка просила передать, чтобы вы тут бросали все и срочно в горком шли, она там про место для вас договорилась, вахтершей вроде, — отрапортовал я.

Никифоровна обрадовалась. Видимо, это и правда очень хорошее место для пенсионерки.

— Вот молодец Эля, — довольно сказала она и благодарно добавила: — спасибо большое ей передай. Прямо сейчас побегу.

— А с начальником новым проблем не будет? — напомнил ей про Царева.

— Разберусь, — воинственно ответила Никифоровна и, попрощавшись, скрылась за дверью.

Все еще стоявший у ворот Степан спросил меня сочувственно:

— Ну как, познакомился с новым начальством?

— Да уж, — пожал я плечами — не позавидуешь вам.

— Это точно, — вздохнул Степан, — очень неприятный человек, нормально говорить вообще не умеет, одни оскорбления. Надо идти работать, а как представлю, что он опять над душой стоять будет и примется каждый ящик, мной поставленный, критиковать, что не так я его поставил, так снова курить хочется.

— А ты, когда он рядом, чихни или кашляни ненароком, — посоветовал я Степану, — или что-нибудь пыльное или грязное начни протирать, руки вымажи. Он сразу за свой платочек схватится и побежит руки мыть, и возле тебя пореже появляться будет.

— Уверен? — недоверчиво спросил меня Степан.

— Да. Он микробов боится и грязи, так что сработает метод, будь уверен, — кивнул я Мишкиному дядьке. — Главное, не переигрывай. Если поймет, что ты специально кашляешь, точно уволит. Злопамятный он.

Заметно повеселевший Степан поблагодарил меня за совет и пошел работать. Глаза его, когда уходил, горели азартом и предвкушением. Ох чую, придется вам, Лев Алексеевич, голубчик, руки в два раза чаще мыть теперь. Не уважаешь работников, мой руки — закон жизни для гермофоба.

Вернулся домой. Отчитался, как на базу сходил, передал бабушке устную благодарность от Никифоровны. Началась обычная суета: натаскал воды, вынес помои и воду из-под стирки, поболтал с бабулей о жизни. Потом засел за уроки и химию решил повторить. Стыдно перед Галией в простых вещах путаться, придется учить.

Температура у Аришки упала, но кашляла она очень сильно. Бабушка решила дать малой подышать паром от картошки. Аттракцион получился тот еще. Мама с бабушкой на пару держали орущего и вырывающегося ребенка, одновременно пытаясь удержать ее накрытую полотенцем, чтобы пар не уходил, и следя, чтобы она об кастрюльку не обожглась. Малая наоралась изрядно, но кашель немного утих. Аришка после этого, наконец, немного успокоилась и уснула. Думаю, скорее устала, чем подлечилась.

Собрались с мамой и бабушкой на кухне дух перевести, сделали чаю.

— Кстати, — решил предупредить их я, — как малая выздоровеет, к нам в гости Галия с родителями придет. Они с вами познакомиться хотят, да и Галию я уже давно подумывал пригласить.

Мама с бабушкой всполошились, усталость как рукой сняло. Начали обсуждать, когда лучше позвать гостей, чем угощать и что надеть. На мою робкую просьбу не затевать ничего грандиозного только отмахнулись, пожурив за молодость и неопытность. Чувствую, грядет прием на высшем уровне. Снова Никифоровна с базы деликатесы подгонять будет. Эх, жаль, что закончится скоро халява.

Мама притащила тетрадку, стали составлять с бабушкой меню. Я предпочел самоустраниться, взяв учебник по химии и погрузившись в дивный мир молекул и цепочек ДНК.

В разгар наших кухонных посиделок раздался стук в дверь и в комнату зашла Никифоровна. Поздоровалась со всеми и села с нами за стол. Я заметил, что вид у нее был мрачный.

— Ну рассказывай, — потребовала у подруги бабуля, налив ей чаю и подвинув поближе тарелку с печеньем. — Как сходила?

— Не получилось ничего. Не будет места, — ответила ей мрачно Никифоровна.

— Как так! — возмутилась бабуля, — я же с Матвеичем договорилась,