II постепенно росли и крепли. Вывод напрашивался сам собой: настало время для исполнения общих чаяний. Последняя лекция содержала в себе прозрачные намеки на это. Публика слушала весь курс с напряженным вниманием, а в конце устроила лектору бурную овацию.

Милюкову не прошло это даром. Министерство народного просвещения уволило его из университета с запрещением преподавать где бы то ни было. Министерство внутренних дел начало следствие о «составе преступления» Милюкова в Нижнем Новгороде и распорядилось выслать Милюкова в Рязань.

Милюков поехал в Рязань один. Анна Сергеевна с детьми (родился второй сын Сергей) временно осталась в Москве. В Рязани Милюков встретил сочувствующих ему людей. Они подыскали для Милюкова просторный дом на церковной площади с большим садом. Милюков перевез туда свою уже значительную библиотеку. Кроме того, в городе была недурная библиотека при ученой архивной комиссии. Милюков занялся обработкой своих «Очерков по истории русской культуры» – они печатались в петербургском журнале «Мир Божий» до того, как вышли отдельной книгой.

Когда шел второй год рязанской ссылки Милюкова, он получил приглашение от Высшего училища (университета) в Софии (Болгария) на кафедру всеобщей истории, освободившуюся после смерти Драгоманова. Анна Сергеевна поехала в Петербург выяснить положение дел. Милюкову было предложено на выбор: тюрьма на годичный срок в Уфе или высылка за границу на два года (это было замаскированное разрешение принять болгарское предложение). Милюков выбрал высылку. Это было весной 1897 года. Лекции в Софии должны были начаться с осени.

Милюков поехал в Париж, чтобы подготовиться к лекциям по всеобщей истории. Темой своего первого курса он выбрал ту, которую лучше всего знал по занятиям у Виноградова, – переход от падения Римской империи к Средним векам. Дополнительно он объявил курс по славянской археологии. По контракту с Софийским университетом Милюкову назначено было то же жалованье, как Драгоманову (18 тысяч левов в год), с неустойкой того же размера на случай нарушения контракта. Это были условия, превышающие обычные оклады болгарских профессоров.

Милюков сразу сдружился с профессором Иваном Шишмановым, женатым на дочери Драгоманова Лидии Михайловне. Из других болгарских ученых и политических деятелей Милюков познакомился с русофилом Каравеловым и его женой, соединявшей любовь к России с горячим болгарским патриотизмом, а также с молодым В. Н. Златарским, читавшим болгарскую историю.

Неудачно сложились отношения Милюкова с русским посольством в Софии. Милюков, как и многие тогдашние радикальные интеллигенты, увлеченные своей политической борьбой с русским правительством, не имел ника кого чувства ответственности по отношению к своему государству как представителю русской нации. Даже когда они попадали за границу, они не скрывали своего отчуждения от официальных представителей России. Наступило 6 декабря, день тезоименитства Николая II. В этот день в соборе служили торжественный молебен. Милюков пошел в церковь вместе со своими болгарскими коллегами.

После молебна все пошли на прием к русскому посланнику в Софии К. П. Бахметеву. Туда Милюков не пошел. Его отсутствие было замечено и при содействии болгар – русофилов – истолковано как демонстрация против России.

Тогда Бахметев официальной нотой потребовал удаления Милюкова из Высшего училища. Требование посланника было удовлетворено, но, согласно контракту, Милюков получил неустойку в размере годового содержания.

Срок высылки Милюкова далеко не истек, и он решил использовать это время, чтобы ознакомиться с Македонией.

Пребывание в Болгарии возбудило в Милюкове чувство глубокого уважения к болгарскому народу. Милюков считал ошибкой русской политики покровительство Сербии, правительство которой в это время было австрофильское. Готовясь к поездке, Милюков приступил к изучению турецкого и новогреческого языков.

Милюков поехал сначала в Константинополь, в котором он никогда не был и куда его привлекал не столько самый город, сколько Русский археологический институт, во главе которого стоял известный византинист Ф. И. Успенский. При институте была хорошая библиотека.

Из Константинополя Милюков отправился по железной дороге в Салоники (по-славянски Солунь). Там его особенно интересовала колония македонских болгар – важный опорный пункт революционной агитации. Милюков посетил и Скопле – центр сербской пропаганды.

Помимо своих специальных целей Милюков принял участие в экспедиции Ф. И. Успенского и раскопках в Болгарии и Македонии.

Между тем истек срок двухлетней ссылки Милюкова. Он вернулся в Россию и решил обосноваться в Петербурге, как вдруг получил от академика Н. П. Кондакова предложение принять участие в задуманной им экспедиции в Македонию. Милюков с радостью согласился. В экспедиции участвовал и архитектор Покрышкин. Кондаков поручил Милюкову и Покрышкину объехать старую Сербию. Они осмотрели Призрен, Дьяково и Печь, для чего турецкие власти дали им военную охрану.

В Петербурге Милюков окунулся в накаленную политическую атмосферу. «Наукой заниматься не приходилось». Милюков вступил в члены Литературного фонда, где сосредоточились лучшие общественные силы Петербурга: К. К. Арсеньев, Н. К. Михайловский, Н. Ф. Анненский и их соратники. Это был своего рода штаб тогдашнего радикального движения.

Весной 1900 года в Горном институте, пристанище студенческих тайных митингов, было назначено собрание, посвященное памяти социолога П. Л. Лаврова (скончавшегося в Париже в феврале 1900 года). Милюкова пригласили участвовать в этом собрании и сказать поминальное слово о Лаврове. Милюков согласился. Довольно скоро после этой вечеринки Милюков был арестован и посажен в Дом предварительного заключения. Милюков просидел там около шести месяцев. За это время он написал там очередную часть третьего тома «Очерков по истории русской культуры». Нужные ему книги доставлялись из Публичной библиотеки и постепенно заполнили целый угол его камеры.

После ряда допросов, ничего не обнаруживших, Милюкову объявили, что он свободен, но что ему запрещается жить в Петербурге. Милюковы поселились в Финляндии около русской границы, близ станции Удельная.

Вскоре в Петербург приехали два американца – президент Чикагского университета Самюэль Харпер и просвещенный миллионер Чарльз Крейн, интересовавшийся славянами и Россией. Крейн дал денег на обеспечение при Чикагском университете курсов лекций по славяноведению. Первым лектором был приглашен профессор Масарик (впоследствии президент Чехословацкой Республики). Вторым лектором был намечен Милюков.

Милюков с радостью согласился, но просил дать ему время на усовершенствование его английского языка. Это было принято во внимание, и курс Милюкова назначен на лето 1903 года, когда при Чикагском университете проектировался съезд учителей.

Между тем революционное движение все разгоралось. В 1902 году начал выходить в Германии журнал либеральных и умеренно социалистических кругов «Освобождение». В 1902 году стала печататься за границей «Революционная Россия» – орган социалистов-революционеров. Еще раньше в Швейцарии Плеханов по соглашению с Лениным и Мартовым основал социал-демократическую (будущую большевистскую) «Искру».

Остававшееся до поездки в Америку время Милюков употребил на подготовку своего курса в Чикаго. Он решил построить свой курс как историю политической