«И почему я раньше до этого не додумался?— гадал я,— Пацанам за радость кого-нибудь отоварить. Тем более за правое дело. Оплачу им проезд, потом поляну накрою!»

Размышляя над деталями, я умял свой завтрак, запив крепким сладким кофе. И тут в дверь опять позвонили. В этот раз я не дернулся. Похоже, начинаю привыкать к этому звонку. Кто же на этот раз? Может быть, Кэт?

Я вскочил и стремглав побежал вниз. Открыл дверь. В дверях стояли полицейские и мать Екатерины.

—Доброе утро,— весело поприветствовал меня один из гостей. Крепкий молодой человек с добродушным круглым лицом и ясными синими глазами. В гражданской одежде. Он развернул передо мной свою красную книжицу и представился:

—Оперуполномоченный Малаш. Уголовный розыск Фрунзенского района. Разрешите нам пройти?

—Да, пожалуйста,— ответил я растерянно.

Не каждый день к тебе приходит полиция. Даже в мою буйную молодость ко мне всего пару раз заглядывал участковый. И то, потому что искал ребят. Но сказать, что я был удивлен — нельзя. Понятно, мать Екатерины заподозрила что-то неладное и вызвала полицию.

—Неплохая у Вас квартира, можно сказать целый дом,— с восхищением отметил Малаш,— а у нас тут заявление на Вас. Вот гражданка утверждает, что Вы убили ее дочь.

—Неправда!— чересчур тихо ответил я после того, как немного оправился от такого заявления.— Я никого не убивал.

—А где же тогда Екатерина Миронова?

—Я не знаю,— честно признался я, пропуская полицейских в квартиру.

Гости, не разуваясь, прошли на кухню, по пути бесцеремонно заглянув в комнату и санузел.

—Ого!— воскликнул Малаш.— Тут даже камин есть!

—Чисто,— доложил один из пришедших в полицейской форме с погонами старшего лейтенанта.

—Ну ладно,— перешел оперуполномоченный к делу,— где Екатерина? Нам поступило заявление о ее пропаже. А признаки пропажи характерны для убийства!

—Я не убивал Катю!— вырвалось у меня от возмущения.

—А вот заявитель считает эту версию главной. Говорит, ты раньше уже распускал руки?— оперуполномоченный, постепенно сжимая пружину прессинга, перешел на «ты».

—Я Катю никогда даже пальцем не тронул,— возмутился я.

—Да он моего Мишу чуть ли не до смерти избил!— истерично вмешалась в наш разговор мать Екатерины.

—Ну, вот,— удовлетворенно кивнул Малаш,— оснований для подозрений больше, чем достаточно!

—Следак приехал,— сказал старший лейтенант, глядя в окно.

Через минуту в квартиру без стука зашел следователь. Высокий молодой человек в форме. С черной кожаной папкой. Он поздоровался со всеми за руку и, игнорируя меня, уселся за кухонный стол.

—Что случилось?— спросил он.

—Поступило заявление о без вести пропавшем,— сказал Малаш.

—Это я знаю, от кого?

—Вот заявительница,— ответил оперуполномоченный, показав рукой на Елену Дмитриевну,— гражданка Миронова. Мать пропавшей. Говорит, что ее дочь пропала 6 января. Должна была ей вечером позвонить, а на Рождество в гости зайти, но пропала.

—Так, сегодня третий день получается?— уточнил следователь.

—Да,— всхлипнула Елена Дмитриевна.

—Сколько лет пропавшей?

—Двадцать,— ответил Малаш,— жила вот с этим гражданином — Ильей Александровичем Соколовым. В этой самой квартире.

—Илья Александрович,— обратился следователь ко мне,— как давно вы видели Екатерину Миронову?

—Вечером 6 января,— ответил я.

—И где же она сейчас?

—Я не знаю,— в очередной раз честно признался я,— не могу это объяснить!

—Почему?— изобразил удивление следователь.

—Это звучит безумно!

—Она жива?

—Думаю да…

—Думаешь?— закричала мать Екатерины.— Она же любила тебя! А он думает!

—Олег…— кивнул следователь в сторону Елены Дмитриевны.

—Женя,— обратился Малаш к старшему лейтенанту, указывая на женщину.

Старший лейтенант аккуратно приобнял мать Кати, которая к этому времени разразилась рыданиями, и вывел ее из квартиры. В квартире кроме меня, оперуполномоченного и следователя остались еще старшина с автоматом и невысокий усатый мужчина в гражданской одежде с большим блестящим чемоданом. Малаш подошел к следователю и стал что-то шептать ему на ухо.

Я не слышал весь разговор, но частично фразы до меня доносились. Не потому что говорили громко. А потому что слух у меня был очень чуткий. Чуйка на опасности, которая в армейке мне здорово помогала, ведь не на пустом месте возникла. Тут и слух, и зрение, и обоняние. Ну и интуиция, конечно. Шестое чувство. Я привык и уже не замечал, что вижу очень далеко и четко различаю все мелкие детали, которые большинство не видит, что чутко слышу звуки и четко ощущаю запахи, которые другие не улавливают.

Когда я в армейку попал, первое время здорово мучался от этого. Лягу спать и слышу, о чем там дневальный по тумбочке с дежурным говорят. Каждое слово. Или как наряд на улице переговаривается. Ночью даже просыпался из-за этого первое время и уснуть долго не мог. А вот лай служебных собак не слышал. Точнее слышал, но внимания не обращал. Потому что в Судогде мы в частном доме жили, и у нас пес цепной был. Всё время гавкал. Вот я и привык. Так же у меня с мотоциклами, пьяными песнями и криками петухов. Сплю и не слышу. Потому что мимо нас все мое детство деревенские с дискотеки домой добирались. Кто на моцике, а кто пешком. Идет в компании и песни горланит по пьяной лавочке. Чтоб веселее шагалось. Ну, а как все разойдутся, так и петухи вокруг начинают кукарекать. Правда, эти звуки в армейке, прямо скажем, в дефиците были.

В общем, Малаш со следаком по поводу меня говорили. Опер говорил, мол, я опасный, что воевал, может контуженный, что поаккуратнее со мной себя вести надо. Поэтому конвой на всякий случай пригласили. После этой беседы кивнул и с интересом посмотрел на меня.

—То есть Вы не знаете, где находится Екатерина Миронова, и Вы ее не видели с 6 января?— уточнил он.

—Да,— кивнул в ответ я.

—Илья Александрович, позволите нам квартиру Вашу осмотреть?

—Пожалуйста,— равнодушно отозвался я.

—Олег, понятых пригласите.

Малаш кивнул и по рации велел старшему лейтенанту привести понятых. Следователь тем временем поднялся с места и стал совершать обход квартиры, а маленький мужичок с усами открыл, наконец, свой чемодан, вынул оттуда фотоаппарат, ультрафиолетовую лампу, какие-то баночки, кисточки, скотч, линейку и что-то там еще и поплелся за ним. Следователь осмотрел квартиру очень быстро.

—Ничего особенного,— пожал он плечами, усаживаясь обратно за стол и доставая из папки бланк протокола,— порядок не нарушен! Саша, пофотографируй вещи пропавшей общим планом. Ну и посвети там лампой! Ну, ты знаешь…