Всю дорогу ехали молча. Кристиан если что и подумал о моем внешнем виде, то никак его не прокомментировал. Лишь изредка бросал многозначительные взгляды на меня, которые я, иначе чем странной одеждой истолковать не могла.

Ну да ладно, смотрит и смотрит. Меня больше волновало другое. Как бы полиция нас по дороге не остановила и не пригляделась к коню. Хотя… с чего бы им останавливать милую пару, спокойно едущую провести вечер в городе? Но, как говориться в старинной пословице, на воре и шапка пылает.

Никто нас не остановил ни по дороге, ни по въезду в город. Кристиан отпустил коня, со всех ног ускакавшего в ближайшие придорожные заросли. Даже нам не поржал на дорогу. Ну и хорошо. Судьба благоволила нам весь этот вечер. Конь удрапал. На дороге не оказалось ни души. Паучата мирно копошились в большом кармане ночнушки. Там же дзинькало и зеркало. Интересно, это призрак так там развлекался, или зеркальце срочно подклеить нужно? Но Кристиан этого не замечал. Он осторожно придерживал меня за талию, направляя своего коня в район злачных мест. Культурное мероприятие ведь никто не отменял, и я предвкушала веселый вечер.

***

Ох уж эта обстановка ночного клуба! Как мне ее не хватало! Разухабистый беспроблемный первый курс не обходился ни одним пропуском еженедельного похода по таким местам. Но не второй. Второй же курс оказался уж слишком бурным, и сейчас, как говориться, вообще не до этого. Тем страннее и невероятнее очутиться тут, в этой веселой беззаботной молодежной обстановке, да еще с кем?! С самим ректором Королевской Академии! Если бы мне кто-то сказал об этом еще месяц назад, я бы громко посмеялась над оригинальной шуткой, но шути-не шути, а я тут. С Кристианом Ротенбергским! С запрещенными под страхом смертной казни паучатами, и с привидением прабабки ректора в зеркальце. Нонсенс? – спросите вы, Жиза! – отвечу я.

Ректору, понятное дело, светиться в таком молодежном месте не очень правильно, поэтому Кристиан выбрал столик в уголке, за растением в кадке, чтобы привлекать поменьше любопытных взглядов. Но я была не в обиде: одно то, что господин Ротенбергский привел меня именно сюда, а не в какой-нибудь дорогой чинный ресторан, говорило о многом. Например, о том, что он готов учитывать мои вкусы и мои пожелания, а не собственный комфорт.

Хотя позже на меня свалилось понимание того, что и в пафосных чинных заведениях с собственной студенткой ему хотелось светиться еще меньше, поэтому он просто выбрал меньшее из двух зол. Но, судя по тому, как у него разгорелись глаза глядя на танцпол, стало понятно, что он сам безумно соскучился по такому вот беззаботному студенческому веселью.

Нам принесли ужин, что было весьма кстати. Танцевать на голодный желудок, что-то не то! Но вот после растрястись, самое оно. Кристиан ухаживал за мной, как настоящий джентльмен, а уж смотрел так, что иной раз дух захватывало!

Сегодняшним вечером мы с ним не были ректором и студенткой! Отнюдь не были. Мы были парнем и девушкой, решившими провести вместе вечер и кусочек грядущей ночи. Кристиан всем своим поведением показывал это, давая мне шанс отвлечься от моих проблем, забыться, раствориться в атмосфере, в приглушенном свете, в непринужденной беседе и в его зрачках, ставших огромными, поглотившими всю радужку глаз.

– Потанцуем? – предложил он, когда я допила ягодный морс.

– Да! – кивнула я.

Мы не стали продвигаться в середину танцпола, где был самый угар, веселились в своем укромном уголке, и мне не было скучно от слова совсем. Господин суровый ректор, оказывается, мог быть по-мальчишески удалым и задорным. И двигался он очень хорошо. Несмотря на свой рост и внушительную массу, Кристиан обладал прирожденной грацией в движениях, раскованностью и невероятной харизмой. А как он смотрел на меня, когда я энергично двигала бедрами в ритм музыки!

А потом объявили медленный танец.

Большинство одиноких парней и девушек поспешили покинуть танцпол, парочки же наоборот приникли друг к другу. Я невольно-вопросительно взглянула на ректора. И вдруг устыдилась: еще не хватало ему со мной медленный танец танцевать, ведь это так… интимно, что ли!

Но Кристиан сам проявил инициативу. Даже не спрашивая, он притянул меня к своему твердому стальному телу, уложил огромные лапищи на талию. Мы медленно задвигались в такт музыки, не отрывая глаз друг от друга. У меня кружилась голова от этих его омутов искрящихся! От его запаха, такого мужского, такого свежего! Словно не морса хлебнула перед танцами, а вина крепкого, неразбавленного!

– Сколько вам лет? – потянулась я спросить его.

– Что? – не расслышал он, склонившись ко мне еще ближе, практически лаская дыханием мочку уха, щекоча ее.

Тогда я, наоборот, на носках подтянулась, чтобы тоже на ухо повторить ему:

– Сколько вам лет?

– Я старый для тебя, – выдохнул он, почти касаясь мочки, и обнял сильнее.

– Это не ответ! – прижалась я к нему еще сильнее.

– За тридцать. Скажем так.

Тю! Всего-то? Кирбиану, жениху моему официальному, будь он не ладен, тоже к тридцати подбирается, поэтому, разве это возраст? Но выглядит Кристиан намного моложе, если ему за тридцать, то тридцать один, максимум!

– Почему ты спрашиваешь? – вновь склонился ко мне Кристиан.

Действительно. Не знаю, зачем. Просто эта обстановка в клубе, медленный танец, близость ректора действуют странно на меня. Почти гипнотически. Наши лица так близко друг к другу. В глазах ректора тьма, бездна, что-то еще… и это что-то еще не дает мне покоя.

А потом его лицо начинает медленно приближаться к моему, хотя куда уж ближе? Мои губы сначала обжигает кипяток горячего дыхания, а потом твердые мужские губы. Поцелуй очень нежный, поверхностный, но меня всю скручивает непонятный теплый вихрь, зарождающийся где-то в животе, и в то мгновение, когда я готова ответить на этот нежнейший поцелуй, разомкнуть для него свои губы, принять его ласку…

– Дейзи!!!??? – раздается удивленно-потрясенный возглас.