В танцевальном зале тем временем царило безудержное веселье. Пока одна часть молодых людей кружила барышень под музыку, другие отчаянно флиртовали, укрывшись от нескромных взоров за колоннадой, третьи же страстно целовались, не обращая ни на кого внимания. Внезапно звуки оркестра слились в какую-то бессмысленную какофонию, а потом и вовсе стихли, после чего все обратили внимание на вход, где стоял с обнаженным мечом успевший расправиться с фальшивыми слугами Март. Его белоснежный китель, равно как и лицо были густо заляпаны кровью, капли которой капали с кончика клинка.

– Какого черта?! – отчетливо проговорил в наступившей тишине Розанов.

Между тем Колычев, беспрестанно сканируя окрестности, ясно видел, что снующие между танцующими парами китайцы на самом деле ряженые и вот-вот случится непоправимое. Ведь его товарищи, не говоря уж о девушках, безоружны, а у всех врагов имеются при себе острые клинки.

– Что случилось? – первым пришел в себя распорядитель бала.

Он же и стал первой жертвой. Стоявший за его спиной лакей, не теряя ни секунды, выхватил напоминавший одновременно стилет и трезубец кинжал и всадил его под лопатку офицера.

– Спасайтесь! – закричал что было мочи Март, после чего указал клинком на спешно вооружавшихся слуг. – Это враги!

Увы, было поздно. Сбросившие маски услужливости японцы принялись методично вырезать всех, до кого могли дотянуться своим бритвенно острым и смертоносным оружием. Не обращая внимания на то, были перед ними девушки или парни, они молниеносно и непрерывно наносили удар за ударом. И скорость их движений явно превышала возможности обычного человека, движения сливались, напоминая кровавые пропеллеры. В зале немедленно поднялась паника. Крики, стоны, топот ног, звон бьющегося стекла разом заполнили пространство вместе с тяжелым запахом парящей, горячей крови. В тщетной попытке спастись испуганные люди кидались в разные стороны, но не могли найти спасения, ибо вездесущие и стремительные убийцы, казалось, были повсюду.

Несколько врагов кинулись с разных сторон к Колычеву, но он-то как раз был вооружен и готов к нападению. Вот тут и выяснилось, что, какой бы ни были длины их кинжалы, меч Марта все равно вдвое больше, и двигается одаренный, и думает, пусть немного, но все же быстрее тренированных убийц. Бой шел на невероятных скоростях, враг настойчиво стремился окружить Марта, но он пока умудрялся удерживать противников на расстоянии своего клинка и не позволял им нападать одновременно, умело отражая град нацеленных на него ударов.

Впрочем, он был не единственным, кто оказал сопротивление. Несмотря на то что выпускники летной школы не имели при себе оружия, многие из них успели схватиться за стоявшие вдоль стен стулья и отчаянно отбивались от вооруженных злоумышленников. Особенно выделялся Черкасов, сумевший сбить одного из фальшивых лакеев с ног и яростно молотивший его обломком мебели по уже бесчувственной голове.

Не умевший толком драться Федька Розанов упал с распоротым животом на пол, но заметив, что рядом с ним находится враг, успел-таки схватить его за ногу и, не имея иной возможности нанести вред, вцепился в нее зубами, и изо всех сил обхватил слабеющими ладонями. Не ожидавший подобного поворота событий японец заорал от боли. Это был первый звук, изданный нападавшими после начала резни. До этого они двигались молча, как будто тени. Убийца совладал с собой, последовал короткий удар, и голова Федора покатилась по залитому кровью паркету.

Еще одним центром сопротивления стал кружок, собравшийся вокруг Пужэня. Правда, большинство спутников Айсиньгьоро погибли, но маньчжурский аристократ успел выхватить спрятанный на теле кинжал и дрался им с изрядной ловкостью. Впрочем, все происходило столь быстро, а главное, убийцы, проносясь подобно черным вихрям по залу, и не стремились нигде задерживаться, сея вокруг смерть и хаос. Основной же их целью стал Колычев. Даже короткий бой с одним из злоумышленников привел к гибели всех, кто оказался рядом с князем, ему же самому удалось выжить, отделавшись глубокой раной левого плеча, нанесенной даже сквозь намотанную на руку, сдернутую со стола скатерть.

Но как бы ни были драматичны все эти события, Марту сейчас было не до них. Снова вошедший в боевой раж Колычев полностью сосредоточился на происходящем вокруг него, воспринимая все как череду векторных или, скорее, вероятных событий. Время при этом ощутимо замедлилось, давая возможность бойцу оценивать происходящее и принимать решения.

В сознании, непрерывно меняясь, возникали новые версии и сценарии развития боя, просчитываемые на много ходов вперед, давая итоговую картинку.

Позже, когда он стал воспроизводить в памяти события этой страшной ночи, все это представлялось ему какими-то невероятными, объемными, но при этом смертельно опасными шахматами. Но в тот момент ему было не до поэтических сравнений. Пусть его противник и не обладал такими возможностями видения, зато принимал решения и двигался столь быстро, что это казалось невероятным.

Отличавшиеся редкой слаженностью действия врагов ясно показывали, что их готовили специально для борьбы с одаренными, беспрестанными тренировками натаскивая на уничтожение заведомо превосходящих силой соперников. И, конечно, разработчики этого боевого искусства хорошо представляли себе гипотетические уязвимости обладающих даром воинов.

Но самое главное, враг определенно обладал запредельно высокой скоростью и энергоотдачей. Такое для обычных людей прежде казалось Марту недостижимым, но факт, что называется, был налицо.

Несмотря на охватившее Колычева состояние просветления, в первые минуты схватки он не сумел нащупать слабое место в защите своих врагов, чтобы поразить их клинком. Однако и сам при этом ухитрился остаться невредимым. Ситуация все больше начинала выглядеть патовой, особенно с учетом того, что никто не знал, надолго ли хватит сил и резерва убийцам… Никто, кроме Марта.

Сквозь «сферу» он ясно видел, что ресурсы противников на исходе, и только путем невероятного напряжения им удается поддерживать такой высокий темп. А значит, имеет смысл увеличить его еще немного…

Щедро зачерпнув силы, так что она сияющим, могучим потоком обрушилась на него, он сумел, до предела уплотнив и усилив «сферу», запустить работу сознания на сверхрежим. И сразу же возник четкий образ. «Вот оно! Решение найдено!»

Оставалось его реализовать. Взвинтив темп до прежде невозможного для себя предела, почти на разрыв сухожилий и мышц, он, выбросив нечто вроде слепка себя, мгновенно ушел в сторону и, воспользовавшись малейшим промедлением нападавших, сознание которых в горячке боя в эту секунду оставалось залипшим на обманку, двумя короткими, почти без замаха, ударами поразил ближайших киллеров. После чего двинулся за остальными…

Со стороны все это выглядело как какая-то мрачная фантасмагория. Яростные крики сражающихся, потоки крови, женский визг и стоны умирающих, и все это под