стран? Единственное возможное предположение — это далекие морские экспедиции. Известно, что до того времени, как Китай застыл в своей неподвижности, чуждаясь других стран, китайцы вели деятельную морскую торговлю с соседними народами. Китайские джонки, по форме похожие на туловище птиц и приводимые в движение веерообразными парусами, еще в V веке, как сообщают арабские историки, переплывали Индийский океан, посещали Малайское побережье, Ост-Индию, Персию. Эти странные суда были обычными гостями в Персидском заливе, где они качались на волнах залива против дворцов Гиры, белые стены которых отражались в бирюзовых водах. Впрочем, китайские пираты до самой половины XIX века наводили грозу на весь Индийский океан и Китайское море.

И действительно, раскопки по берегам Америки, при создании портовых сооружений, открыли массу уже окаменевших мачт и частей погибших судов, которые, несомненно, китайского происхождения. Это были большие морские корабли, которые переплыли океан, пользуясь, конечно, теплым экваториальным течением. Последнее, как известно, от берегов Азии направляется к Алеутским островам до Аляски, поворачивает к Калифорнии и идет к Центральной Америке.

Не подлежит сомнению, что китайцы находились в сношениях с Америкой, главным образом, с Мексикой. Это подтверждается документом, найденным в Пекине в императорском дворце, написанным буддистским бонзой Хоэи-Чин, который вместе с четырьмя товарищами отправились в качестве миссионеров в Америку. Они пробыли там с 458 по 499 год.

Вот как он описывает Фу-Санг, Америку. Она «находится на восток в 20 000 ли (около 1100 километров) от страны Хан (Камчатка), которая находится в таком же расстоянии от Китая.

В Фу-Санг много деревьев и высоких трав, ростки которых служат пищей туземцам. Есть много деревьев, кора которых дает волокна для тканей на одежды, в большинстве случаев ярко окрашенные. Туземцы имеют систему письма, кротки и разумны. Бумагу они добывают из внутренних оболочек коры деревьев. Они не имеют солдат и не знают войны».

Китайский миссионер рассказывает о тогдашних американских законах, согласно которым продажа людей в рабство была явлением нормальным, о существовании тюрем, о богатстве страны, в которой торговля была совершенно свободна; говорит он также и о разных церемониях, например, брачной.

«До нашего прибытия, — продолжает он, — туземцы Фу-Санга не знали религии Будды. В четвертый год Хаминг, в царствование Хао Ву-Ти, династия Зунгов (т. е. в 458 году нашей эры), пять миссионеров провинции Ки-Пин появились в Фу-Санге и распространили в ней веру буддистов. Они привезли с собой священные книги и изображения, ввели между обитателями обычаи религиозных обрядов и монастырской жизни; и таким образом ввели поклонение святыне Будды».

Что же касается первобытной религии Фу-Санга, то она состояла из поклонения духам предков, изображения которых ставились на возвышениях для молитв перед ними по утрам и вечерам.

Все это не дает нам права сомневаться, что китайцы оказали значительное влияние на цивилизацию Центральной Америки, начиная с V века.

X

Эпоха северного оленя и условия существования человека в это время. — Вероятное культурное развитие человека этой эпохи. — Существовал ли перерыв между палеолитическим и неолитическим периодами? — Главные отличия этих двух эпох друг от друга. — Общие основы культуры периода полированного камня.

Перейдем теперь к описанию эпохи северного оленя, составляющей переход к периоду полированного камня.

Взамен могучих животных предыдущего периода, — пещерного медведя, гиены, тигра и носорога, — в эпоху полуотделанных орудий появились несметные стада северного оленя, по имени которого и стали называть целый период. Одновременно с этим животным появилась лошадь, мало отличавшаяся от нынешней, зубр же, первобытный бык, и другие жвачные животные сделались очень распространенными… Климат этой эпохи хотя немного и смягчился, тем не менее был значительно суровее теперешнего, на что указывают обитавшие в то время животные.

У человека этого периода нельзя не заметить в некоторых отношениях известного культурного прогресса по сравнению с его палеолитическим предшественником. Человек эпохи северного оленя мог делать некоторый выбор, пользуясь пещерами, гротами в тех только случаях, когда они являлись во многих отношениях удобными, в противном же случае он устраивал себе из обломков скал так называемые убежища под утесами. Если же ему приходилось селиться на равнине, то, воспользовавшись каким-нибудь естественным углублением в земле, человек описываемой эпохи приспосабливал его в удобный для жилья вид при помощи камней и древесных стволов, наваленных друг на друга. Все это указывает, конечно, уже на значительный шаг вперед.

Обратив внимание на пищу тогдашнего человека, состоявшую не только из мяса упомянутых выше животных, но также из пернатой дичи: глухарей, тетеревов, сов, даже из рыбы, — мы должны будем опять-таки признать значительное совершенство его охотничьих средств. Ведь он умел даже удить рыбу. «Эпоха северного оленя, — говорит Мортилье, — завещала нам несколько рыболовных снарядов», из которых самый простой и употребительный состоял из заостренной с обоих концов и привязанной за середину костяной иглы, на которую насаживалась приманка.

Несомненно, конечно, что человек этого периода употреблял и растительную пищу, состоявшую преимущественно из желудей, каштанов, диких фруктов. Подчас он разнообразил свое меню, включая в него и человеческое мясо, которое поджаривалось на угольях, а костный мозг высасывался. Глиняная посуда была тогда еще очень несовершенна, заменялась по большей части деревянной, раковинами и даже простыми углублениями в обломках скал. Желая согреть в подобных неприспособленных сосудах воду, первобытный человек бросал в последнюю раскаленные на огне камни, подобно тому, как поступают и в настоящее время некоторые племена.

Одежда человека эпохи северного оленя состояла так же, как и одежда его предшественника, из шкур, но он умел уже очищать их от волос и придавать им некоторую мягкость, натирая костным мозгом. Оружие изготовлялось из наполовину отделанного камня, рога, кости. Страсть к украшениям, очевидно, была тогда значительно развита, судя по многочисленным ожерельям из раковин, зубов, ушных хрящей лошади или быка, когтей.

Если же обратить внимание на то обстоятельство, что многие из подобных предметов были находимы в местах, где, из-за отсутствия материала, не могли быть изготовляемы, то ясно, что в описываемую эпоху должна была существовать торговля такими вещами, обусловливаемая значительным на них спросом. То же можно сказать и относительно оружия, иногда доставлявшегося из очень отдаленных местностей. Дошедшие до нас образцы последнего, как, например, всевозможной формы наконечники для стрел, дротиков с особыми бороздками, выемками и желобками для стока крови, по своему совершенству, а многие даже — изяществу, — приближаются к орудиям последующего века шлифованного камня.

Несмотря, однако, на такую сравнительно высокую степень культуры, человек эпохи северного оленя был еще совершенным дикарем,