Сейчас же надо было не только поймать грызуна, но еще и по возможности ничего вокруг не разрушить.

— А я тебе сырку принесла, — льстиво сообщила Алька. Кто ж с пустыми руками на мышей охотится!

Разве что коты. Но кота запускать в колдуново царство Савелий почему-то наотрез отказался.

Вообще-то он и самой царевне приближаться к каморке запретил, заявив, что дел она и без того уж достаточно натворила — как бы хуже чего не вышло. Да только ведь она-то теперь добрые дела творить собиралась! А объяснить это никак не выходило почему-то. Уж больно нехорошо на нее богатырь смотрел. И воображалось сразу с ужасом, как мышь с остервенением грызет какой-нибудь самый-пресамый бесценный из Ратмировых веников.

Поэтому прокралась она сюда снова тайно, дождавшись, когда Савелий уйдет на задний двор — за скотиной ходить. Благо запиралась каморка обычно не на замок, а лишь на тяжелую щеколду: друг другу богатыри доверяли, да и не пришло бы никому в голову туда без нужды соваться.

Никому, кроме царевны. А нужда у нее была, и еще какая! Сначала — наказать противного колдуна… за все хорошее! А теперь вот… избавиться от следов своего наказания.

Алька осмотрелась. Вроде бы на первый взгляд в каморке с прошлого ее визита ничего не изменилось. Может, мышь вообще осмотрелась тут, не увидела ничего интересного, да и удрала через какую-нибудь щель в лес, а то и обратно в дом? Это было бы замечательно! Вот как бы только в этом удостовериться? Стол, полки… все по-прежнему. Вроде бы. Царевна сделала несколько шагов и в задумчивости остановилась на середине комнаты.

Шорох послышался так близко, что Алька даже не сразу сообразила, в каком направлении искать источник, и заполошно обернулась кругом. И только когда звук повторился, догадалась поднять глаза.

Мышь сидела прямо над ее головой — на потолочной балке. Потолок здесь был совсем низкий, так что кто-нибудь из богатырей мог бы достать до него, просто подняв руку. Но вот роста девушки на это, увы, не хватало. И, похоже, мышь догадывалась об этом. Потому что смотрела она на царевну настороженно, однако без всякой паники. И удирать, похоже, никуда не планировала.

— Вот нахалка! — ахнула царевна и поискала глазами, чем бы сбить наглую зверюшку с балки. Как назло, ни метлы с длинной ручкой, ни еще чего подходящего в каморке не оказалось. Может, за лопатой сбегать? А мышь тем временем преспокойно неторопливо уйдет со своего насеста и забьется в какую-нибудь щель. Ищи-свищи ее потом! А может, и опрокинет чего, пока будет искать себе укромный уголок между банками и склянками.

Нет уж. Надо разбираться на месте.

Алька подпрыгнула, вытянув вверх руки и пытаясь зацепить балку, но только задела ее кончиками пальцев, да еще едва не упала, приземляясь.

Мышь с интересом наблюдала за ней сверху, слегка склонив голову. И чудилось в ее взгляде что-то глумливое. Нет, ну это уже хамство какое-то!

Попрыгав еще немного, Алька убедилась в бесплодности попыток. Может, бросить в нее чем-нибудь? Точно! Савелий всегда говорил, что каждый должен своим делом заниматься. Алькина сильная сторона — меткость. Вот и нужно это использовать. Вот! Так что сейчас она разберется с этой наглой мышью по всем правилам.

Алевтина поискала глазами, чем бы швырнуть в свою проблему. Надо бы что-то тяжелое, чтобы не просто сбить, а хотя бы оглушить сразу. Потом ее можно будет подобрать и… унести, например, куда-нибудь подальше. По-хорошему — сбегать бы во двор, набрать камней каких подходящих… да хоть яблок из подпола принести! Но ведь мышь, опять же, успеет удрать.

Стеклянные склянки, конечно, не годятся — побьются еще. Как и глиняные кувшины. О вениках из трав и говорить нечего, тут-то мышь уж точно расхохочется. Деревянные коробочки… кто их знает, что в них там лежит и не раскроются ли в полете. Да и легковаты будут, пожалуй. А вот…

Алька присмотрелась. Одна из склянок на ближайшей полке показалась не стеклянной и не глиняной — неровная какая-то, будто выдолбленная из камня. Алька протянула руку и взяла склянку. Тяжеленная… да ведь это и впрямь камень! Интересно, что колдун может хранить в таком сосуде? Да неважно! Пробка притерта плотно — авось, не выскочит. И бросать удобно — как раз по руке.

Царевна радостно улыбнулась, отступила на пару шагов и, коротко замахнувшись и прищурив один глаз, швырнула в балку.

Пискнув, мышь попыталась отскочить, но царевна не зря столько тренировалась. Точным ударом сшибив грызуна, бутыль ударилась о балку, покатилась и упала с другой стороны.

Пробка с громким хлопком вылетела еще в полете, и что-то радужное, шипуче-пенистое брызнуло куда-то в сторону, заполняя каморку странным запахом, определить который Алевтина ни за что бы не взялась.

Мышь упала раньше, но бутыль была тяжелее и летела быстрее, так что приземлились они почти одновременно. Алька успела отскочить, и брызги пенистой жидкости на нее не попали. А вот мышь основательно окатило еще в полете.

Грызун оказался живуч и целеустремлен. Во всяком случае, мышь была не только жива, но и в полном сознании. Плюхнувшись на пол, она попыталась вскочить, однако лапы разъехались на скользкой луже, и зверушка плюхнулась животом на пол.

Алька дернулась к ней. Вот только пенистая радужная жидкость, продолжавшая шипеть уже на полу, оказалась скользкой, как масло — так что царевнины ноги тотчас тоже поехали в разные стороны. Пытаясь сохранить равновесие, Алька схватилась за ближайшую полку — и опрокинула ее на себя. На какой-то миг показалось, будто время замерло. Во всяком случае, полка падала медленно-медленно, пока с нее праздничными шутихами разлетались в разные стороны бесчисленные пузырьки, бутыли и склянки. Они звонко ударялись друг о друга, с каких-то слетали пробки, что-то брызгало и шипело.

Каким-то немыслимым образом в последнюю долю мгновения Алька изо всех сил рванула прочь, пытаясь вывернуться из-под этого дождя — и одним рывком вспрыгнула на стол. Тут же изумленно оглянулась — сама не ожидала от себя такой прыти. А в следующий миг от пола брызнули бесчисленные осколки. Какая-то коробочка, отскочив, раскрылась, и из нее взлетело в воздух облачко зеленоватой пыли, довершая картину погрома.

Алька сидела на столе и в ужасе смотрела на комнату. Ну да, рухнула всего одна из многочисленных полок… и еще вторая покосилась. И сколько же на ней, оказывается, было всего! Хватило усыпать и залить чем-то всю каморку.

А потом из-под упавшей полки прямо на груду обломков и осколков выбралась мышь.

Мышь была, насколько можно было судить, не только жива, но и невредима. Только как-то… странно жива.

Прежде всего, она стала пушистой, почти как белка. И шерсть ее стояла дыбом. Но главное — она была зеленой. Как трава. И, кажется, слегка плешивой.

Впрочем, нет — Алька присмотрелась. Просто на зазеленевшей шкурке грызуна появились белые крапинки. Вышла мышь в горошек. Или в яблоках, как конь — при этой мысли царевна нервно хихикнула.

Мышь осуждающе посмотрела на девушку и икнула. С усов у нее капало что-то маслянистое.